Страшная война захватила почти половину Валиноса. Дроу, выступившие на стороне сильфов, бились насмерть с эльфами, дэвы защищали свои земли от призванных драконами варваров с Южных берегов. С обеих сторон были десятки тысяч погибших и сотнями тысяч исчислялись раненные. На некогда плодородных землях теперь росли только могильники, а по рекам караванами плыли погребальные ладьи. Периодически побеждали то одни, то другие, и война затихала на несколько лет, давая возможность участникам перевести дух, пересчитать погибших и вырастить-выучить новых воинов, но затем она разгоралась вновь, вспыхивая, как спичка от малейшей искры.
Находясь между двумя воинствующими государствами, у королевства Ламарра не было иного выхода, как выступить на чьей-либо стороне. Драконы получили помощь в виде людских войск, но, к сожалению, слишком поздно. И в один прекрасный день сильфы вступили на ранее неприкосновенную землю герцогства Иллийского. Многие жители были угнаны в рабство, остальные обложены высочайшими налогами и повинностями. Женщин насиловали и унижали, мужчин избивали и пытали. Сильфские чароплеты забирали народ толпами для своих магических экспериментов над живой плотью. На протяжении пятидесяти лет герцогство Иллийское стонало от боли и рыдало кровавыми слезами, пока драконы не начали снова брать верх над сильфами...
Именно поэтому предположение госпожи Ислин о том, что я ребенок сильфа, было особенно оскорбительным. Не знаю, действительно ли поверил ей папенька или нет, но его угрозы мне становились все более устрашающими, а наказания – частыми и беспричинными. Слуги тоже начали меня сторониться. В итоге, я не выдержала подобных издевательств и через месяц мучений попросила у его светлости разрешения покинуть родной замок. Моя кормилица, тетушка Мартина к тому моменту переехала со своим мужем, герцогским егерем, вышедшим в отставку, в небольшой городок Нимрис, что находился в полутора днях верховой езды от замка. Я просила отца разрешения жить с ними.
На мое удивление, папенька почти сразу согласился, единственным условием стало проводить свои дни рождения и следующие два месяца в замке.
Это было не страшно, главное - я избавилась от необходимости жить постоянно там, где меня люто ненавидели.
Так и прошли последние восемь лет. Почти весь год я жила в семье кормилицы и лишь на два месяца отправлялась в ненавистный мне замок. Там тоже страсти поутихли, особенно после неожиданной смерти госпожи Ислин от серой лихорадки. Папенька смягчился, если так можно назвать его полное игнорирование моей персоны, слуги вспоминали о моем якобы сильфском происхождении все реже. Детей у тетушки с дядюшкой не было, и ко мне они относились как к родной дочери, правда, не забывая, что я все-таки благородных кровей.
