Голова гудела, в висках настойчиво стучала смешанная с львиной долей адреналина кровь. Мышцы ныли от боли настолько сильно, что я даже на минуту не могла забыть о собственной плохой физической подготовке. Ну что ж, это повод задуматься.
Больше не таясь, я вновь припустилась на бег. Порыв встречного ветра тут же скинул с меня капюшон и растрепал волосы, но я не обратила на это никакого внимания. Прочь, сейчас же прочь отсюда. Не сметь плакать, не сметь сожалеть, не сметь останавливаться. Только бежать-бежать, стараясь затеряться среди деревьев и углубиться как можно дальше в чащу.
Опавшие листья и пожухлая трава хрустели под ногами, я цеплялась за раскидистые ветки, царапала кожу на лице и даже в некоторых местах разодрала походный костюм, но даже не подумала остановиться. Быстрее, ещё быстрее, нельзя останавливаться.
В лесу царила мёртвая, неестественная тишина. Казалось, все, даже самые мелкие животные здесь затаились, попрятались по углам и норкам или даже вовсе вымерли. Но я, похоже, этого вовсе не заметила, просто боясь остановиться. Страх быть пойманной и возвратиться во дворец, к женишку, который собирается меня убить, и отцу, который фактически предал, гнал вперёд не хуже огня.
Небо потихоньку начинало темнеть, унылая серость сменялась на мрачную темноту. Облака медленно расступались, являя моему затуманенному от слёз взору полный диск серебристой луны.
Над ухом с новой силой зашелестел ветер, будто смеясь над непутёвой принцессой. Волной на меня накатила дикая слабость, заставляя колени дрогнуть и ноги подкоситься. Вскоре я без сил упала на землю.
К горлу подступил ранее старательно сдерживаемый ком. И тогда я не выдержала, сжалась в комочек, подтянув ноги к груди, и разрыдалась. Слёзы жгли глаза, обжигали нежную кожу, а затуманенный взгляд устремился куда-то ввысь, к самой луне, которая, по поверьям древних уже исчезнувших народов, могла исполнять желания и была проводником между мирами.
— Пожалуйста, — прошептала я. — Забери меня отсюда, — не знаю зачем взмолилась, вновь всхлипывая. — Пожалуйста! — почти прокричала, срывая голос, и, прикрыв веки, уткнулась носом в сырую землю.
Сердце бешено колотилось в груди, а душа, кажется, разрывалась от невыносимой боли и осознания настоящего предательства. Пальцы против воли нащупали холодный металл на запястье, который причинял мне почти физическую боль. Другой рукой я сжала серый камешек, спрятанный в мешочек на шее. Только он меня и спас, только он и помог.
