«Да кто же их впустил в крепость?! — возмутился он, побледнев от негодования. — Как эти жалкие человечишки сумели оказаться внутри?!»
И тут же вспомнил: «Ворота! Они сами открыли для них ворота! Господи, какие глупцы! Они, что — ослепли?! Они не видели, кто перед ними?! Кто повелел так сделать?!»
И в ту же секунду к нему пришел ясный четкий ответ: «Ты!»
Поначалу он даже отмахнулся от этой беспощадности, но внутренний голос не утихал, звеня и перекликаясь, то звонко-насмешливо, то грозно-негодующе: «Ты! Ты!! Ты!!!»
В ужасе князь заткнул уши, но ему стало еще хуже, потому что раздался выкрик, который он на самом деле слышал последним:
— Проклят! — И тут же с разных сторон, наперебой: — Вовеки проклят! Будь ты проклят, Иуда!
«Это я — Иуда?!» — возмутился он, но тут же обмяк, с ужасом осознав, что да, именно он и никто другой, и именно Иуда, и еще Каин, потому что сейчас на его глазах убивали его братьев по оружию, по тому истинному боевому братству, которое не сравнить и не спутать ни с каким другим, потому что оно выше любого. Выше, чище, красивее и горделивее. Их убивали, а он и пальцем не пошевелил в их защиту. Их убивали, а он в это время… смеялся.
«Господи! Да я ли это был! Мне ли виделось все таким забавным?!» — взвыл он.
Лицо его словно окаменело, цветом уже ничем не отличаясь от девственно чистого снега, который намела недавняя вьюга в крепостной ров с замерзшей водой.
Где-то глубоко внутри него уже клокотал дикий звериный крик, который все шел, но никак не мог вырваться наружу. Святозар знал, что когда он вырвется, то ему полегчает, пусть немного, самую капельку, но хоть сколько-то. Ведь нельзя же держать в себе такой огромный воз боли, такую дикую ярость, злобу и ненависть, направленные только против себя самого, потому что истинно виноватых, кроме него, нет.
Монголы? Бурунчи? Да, они враги, подлые и грязные. Они и действовали, как им надлежит, — подло и грязно. Тут как раз нечему возмущаться и не на что злиться. Они поступили согласно своей породе, потому что змея одинаково кусает и тех, кто наступит ей на хвост, и тех, кто отогревает ее на груди. Но вот он, Святозар, князь и сын царя всея Руси Константина Володимеровича…
«Стоп! А как же батюшка?! Его-то я за что опозорил?! Ему же теперь вовеки от клейма отца Иуды не отмыться! Господи! — взмолился он, устремив налитые слезами глаза в небо. — Услышь меня! Пускай потом муки адские! Так мне и надобно! Но сделай ты хоть что-то сейчас со мной! Нешто можно такое стерпеть!»
