— Могу и так, — согласился Горесев. — Дело не в них, а во мне. Я ведь уже сказал, что мое присутствие будет сразу обнаружено. Нас встретят через несколько дней после того, как мы пересечем горы. Поверь, я подвергаю себя очень большой опасности, отправляя твоих лучших воинов тем путем, по которому они выйдут напрямую к оберегу. Их дорога будет лежать совсем рядом с землями Мертвых волхвов. Если они учуют амулеты, которые наденут твои тысячники и сотники, то найти меня по ним не составит труда, и тогда я уже ничего не смогу поделать. Мне остается только надеяться, что на этот раз ты пошлешь действительно надежных воинов, и они справятся с порученным делом раньше, чем волхвы доберутся до моей пещеры. Тогда и только тогда не они, а я буду сильнее их всех, вместе взятых, — мрачно произнес он. — Если же они не успеют…
— Но мои нукеры, мои кешиктены![28] — взвился было на дыбы Бату.
— С Мертвыми волхвами не справиться даже мне, не говоря уж о твоих нукерах, — отмахнулся его собеседник. — И твое счастье, что, как бы тяжко ни складывались дела на Руси, волхвы все равно не будут в них вмешиваться и помогать своим соплеменникам, от которых они ушли давным-давно.
— Почему? — вновь не понял Бату.
— Да потому, что одно дело, если твоя сила сломит силу русичей, и совсем другое — если они почувствуют меня.
— Значит, все прахом! — горестно взвыл хан.
— Почему же прахом, — удивился Горесев. — Ты зародил в душе молодого князя горькие ростки сомнений, на которых должны вырасти ядовитые плоды братоубийственной войны.
— Это очень долго, — проворчал Бату.
— Что ж, тогда поступай так, как я тебе предлагал в самом начале. Только, учитывая то, что ты согласился подписать с русичами мирный договор, мы с тобой все немного переиначим.
— Мы подсыплем старому волку отраву, — догадался хан, и лицо его осветила плотоядная улыбка. — Только ты дашь мне медленно действующее снадобье, чтобы я успел унести ноги. Скажем, чтобы он умер на третий или четвертый день. И тогда…
— Я тебе ничего не дам, — прервал его мечтания Горесев. — Ты поступишь честно, как и подобает храброму воину. Ты приедешь к нему в крепость без оружия и подпишешь этот мирный договор. Ты повелишь всем своим воинам под страхом смертной казни не нарушать его.
— А как же мой дядя Угедей? — озадаченно спросил хан. — Я ведь уговорил его. Еще в прошлом году на великом курултае он объявил, что воинам пора повернуть своих коней на закат солнца. Он даже согласился с тем, что все они пойдут под моим началом.
