— Ну и хитер ты, отче, — восхитился Константин.
— Прост я, — возразил священник. — Сам видишь, за пазухой ничего не таю. И не столь я тебя убедил, сколь ты сам уразумел мою правоту.
— А факты подобрать с доводами, слова нужные отыскать? Это же уметь надо, — не согласился князь.
— И тут вся хитрость лишь в том, что слова эти от сердца должны идти. Ежели изрекающий сам в них верит, то и слушающий рано или поздно ими проникнется, — спокойно пояснил отец Николай. — Опять же и того не забывай, что у меня за плечами опыт проповедей. Если их все сосчитать — непременно за тысячу перевалит, а то и не за одну. А что такое проповедь? Речь, предназначенная для того, чтобы убедить слушателей в истинности чего-либо, да не одного человека, а десятки, если не сотни. Труд не из легких, ты уж поверь. Ныне же гораздо проще — и убеждать всего одного понадобилось, и сам он умом не обделен. — И священник вопрошающе уставился на князя.
— Знаю, чего ждешь, — хмыкнул Константин. — Слово тебе даю: скупиться не стану. Вплоть до того, что, если казна пустая будет, в долги к купчишкам влезу, но отгрохаю все в лучшем виде и именно так, как ты скажешь. Жалко, конечно, гривенок, что уж тут говорить, да и к церкви я равнодушен. По-моему, человеку для общения с богом посредники не нужны. Но тут дело скорее не церковное, а политическое, значит, и впрямь глупо над серебром трястись. Ну, доволен? — спросил он с улыбкой.
— Вполне, — сдержанно склонил голову отец Николай, стараясь не выказывать откровенной радости, что сумел он наконец-то дожать, додавить неуступчивого упрямца. — Разве что про посредников ты не совсем верно сказал. Когда человек умен или вовсе мудр — одно. Тут, может, наша помощь ему и не нужна. Да ведь мы же и не навязываемся. А крестьянину простому, ремесленнику, купцу, да и многим князьям сподручнее все-таки в церкви молитву вознести.
— Насчет того, что не навязываемся, — вопрос спорный, — начал было Константин, но передумал. — Ладно. Это дискуссия долгая, а у меня самого к тебе дельце имеется. Долг-то платежом красен, отец Николай. Я тебе слово свое дал, что храм начну строить и мелочиться не стану, теперь пришла пора и меня выслушать. Знаешь ли ты, что не только на поставление в сан в путь-дорожку собрался, но одновременно еще и посольство мое возглавишь?
— То есть как? — опешил священник и энергично запротестовал: — Э нет. Так мы не договаривались. Или ты киевского митрополита имеешь в виду?
