— Дак для чего все это?! — не унимался стременной.
— Потом расскажу. Только помни, что это очень важно. Может, от этого зависит моя жизнь.
Последних слов Епифану хватило с лихвой.
Коли от этого дела зависела жизнь князя, так тут и спрашивать больше нечего. Ради него Епифан был готов спалить не то что домишко в посаде, а и всю Рязань.
Не говоря больше ни слова, стременной начал потихоньку-полегоньку придерживать лошаденку, пока не отстал окончательно, затерявшись в толпе воев.
Константин облегченно вздохнул.
Его расчет был прост. Как только Епифан ворвется в шатер с воплем, что Рязань горит, его братцу будет не до резни.
Мигом взметнется на коня и поскачет в свою полыхающую столицу — спасать нажитое добро да вытаскивать из скотниц золото и прочее богатство.
Тридцать верст — расстояние немалое. Пока туда, пока назад — это несколько часов. Вполне хватит времени, дабы поведать остальным, что именно удумал его брательник.
А не поверят, можно и припереть к стенке того же Онуфрия. Расколется, никуда не денется. Да и не только он один в этом замешан, так что хоть кто-нибудь да проболтается.
А если уж начнут обвинять его самого, то всегда можно сказать, что в сговор вошел лишь для видимости, из желания побольше узнать о подлом замысле.
Главное же, что даже если и не поверят Константину до конца, решив дождаться возвращения Глеба, то все равно будут настороже. Одно это в корне изменит дело.
Пусть дружинников князья с собой много не взяли, но все равно у восьмерых вместе должно набраться столько же, сколько и у Глеба, а может, и больше. Получается, что силы равны. Учитывая же, что фактора неожиданности не будет, Глеб навряд ли решится напасть в таких условиях.
Правда, оставались еще половцы, которые должны были выступить на стороне Глеба. Ну и ладно. На самый худой конец, рядом пристань и ладьи — всегда можно отплыть на них, а там, на Оке, попробуй осиль их.
Тем более можно как-то исхитриться, встретиться с их ханом заранее и обо всем перетолковать. В конце концов, если надо, даже пойти на откровенный блеф, заявив, что он, Константин, передумал и теперь половцам надлежит…
Хотя стоп!
И в памяти Константина как по заказу всплыли слова кого-то из князей, произнесенные во время зимней встречи в Переяславле Рязанском. Кажется, их сказал Юрий, а может, и Олег. Впрочем, неважно кто, главное, что именно было произнесено: «Так ведь у тебя в женках сестрица Данилы Кобяковича. Неужто степняки про оное родство забыли?»
