Диалог этот был понятен только им двоим, и, хотя он не нес в себе ничего утешительного, но улыбка князя была такой лучезарной и светилась столь яркой, солнечной радостью, что девушка, которая едва пришла в себя, совершенно неожиданно почувствовала бурный прилив сил и даже попыталась встать, но тут же с легким стоном вновь опустилась на колени к Марфуше.
— Это она зря. Лучшей всего полежать ей до вечера, да медком отпоить — вот и все лечение, — раздался голос со стороны ворот.
Константин хотел бросить через плечо нечто язвительное и отбрить бесцеремонного нахала, но неожиданно для себя последовал его совету, распорядившись отнести Доброгневу в постель, и лишь после этого повернулся к непрошеному советчику.
— Звал, княже? — склонился тот перед ним в учтивом поклоне.
Иначе назвать это было нельзя — человек кланялся, отдавая должное князю как начальнику и в то же время не раболепствуя, а достаточно высоко ценя и себя. Потому он и опускал голову не особо низко, а в самую меру — ни убавить, ни прибавить.
Да и от него самого исходила какая-то могучая волна уверенности и собственного достоинства, которую Константин также успел очень хорошо уловить.
— Ты кто? — несколько неуверенно спросил князь, успевший за всеми этими хлопотами совсем позабыть, кого он там вызывал к себе и зачем.
— Так ведь Мудрила я, в крещении Юрием прозванный. Ты же сам мне сколько раз заказы давал. Да и сегодня сам подручному моему, Словише, повелел, чтобы я к тебе… — недоуменно пожав плечами, начал было разъяснять тот.
— Ты извиняй, Мудрила, что запамятовал. У меня теперь, после ран, иной раз так случается с памятью, — прервал его Константин и жестом пригласил к себе в покои.
Увидев в дальнем углу двора, близ конюшни Миньку, призывно махнул и ему, после чего направился наверх, а следом, отставая на пару ступенек, чинно шли за прихрамывающим князем Мудрила и догнавший его Минька.
Кузнец, едва только парень поравнялся с ним, с любопытством взглянул на мальца, но ничего не сказал, пытаясь самостоятельно разгадать интересную загадку и сообразить, что могло одновременно понадобиться князю от них обоих.
Едва они вошли в покои, как Константин, обернувшись и требовательно глядя прямо в глаза Юрию, пояснил цель своего вызова. Впрочем, начал он, как повелось с некоторых пор, с комплимента:
— Как там батьку твоего кликали?
— Так три брательника у меня, и все по родителю Степиными прозываемся, стало быть… — начал было обстоятельно разъяснять кузнец, но Константин нетерпеливо перебил:
