— Клянусь головой младенца Иисуса, — тихо послышалось на заднем сиденье. Красный кончик сигареты светляком горел в темноте. — Я тут ни при чем. Несколько месяцев назад генерал приезжал в Вашингтон, чтоб заручиться поддержкой против мятежников, и мы с ним встретились и Пью Йорке. Я получил предельно четкие инструкции. «Реализуй все наше имущество, а деньги положи на мои личные счета в здешних банках, после я сям переведу их в Швейцарию. Только действуй осторожно, без шума». Таковы были распоряжения, и я их выполнил.
Мужчины на переднем сиденье обменялись взглядом.
— Ну–ну, — сказал тот, что постарше, за рулем, достал из внутреннего кармана пиджака продолговатый футляр с тремя сигарами, вынул одну, тонкую, темно–коричневую, тщательно обрезал копчик маленькой золоченой гильотинкой и закурил.
— Коч[12] запретил курение в общественных местах, вы разве не знаете? В такой компании мигом прокоптишься не хуже рыбы. —С этими словами его сосед опустил боковое стекло, не отрывая, впрочем, глаз от заднего сиденья, куда по–прежнему целил пистолет. — Ты что–то все одну и ту же пластинку крутишь, — продолжал он, — и нам это чертовски надоело. Генерал смекает, что мятежники одержат верх, что победа за бандитами. «Спасай все, что можно», — говорит он, продает имущество, выкапывает зарытые сокровища и переправляет все свое добро в подвалы швейцарских банков, где оно лежит под защитой тайны вклада. Твоя скромная задача заключалась в том, чтобы собрать миллионы, остальное генерал взял на себя. И обратное никто не докажет, потому что генерал мертв.
— Вот именно, Марио. Ты совершенно прав. В точности так все и было, и вы это знаете.
— Да? Потому как у монеты есть и другая сторона, верно? Мы не можем доказать, что ты врешь, ведь генерала нет в живых. Но и ты не можешь доказать, что говоришь чистую правду.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал, — прошипел Марио. — Ты хочешь, чтоб мы тебе поверили, но единственный, кто мог бы нас убедить, мертв.
В машине стало тихо. Дождь усилился. Манхэттен исчез в мерцающей пелене, из темноты доносились отдаленные глухие гудки туманного горна. Рядом жались к земле низенькие пакгаузы, стальные фермы подъемных кранов уходили высоко в ночное небо за цепочкой уличных фонарей по ту сторону причала.
— Значит, по–вашему, когда его убили, я воспользовался паникой и хапнул денежки себе?
— Вот это другой разговор. Именно так мы и думаем, и именно так оно и было, верно? У тебя все полномочия, ты — представитель генерала в Америке и можешь делать что хочешь. И ты решил не упускать случая. Только про нас забыл. — Он медленно поднял пистолет.
