— Я пришёл за тобой, Вэй-ли, — сказал он. — Доедай и идём с нами.
— Для чего тебе, Ву, — спросил я, спокойно доедая кашу, — эти орлы, что сейчас сожрут меня взглядами?
— Для представительности, — пожал плечами шаман, — как-то несолидно ходить по городу в одиночку. Меня всё же почитают тайным правителем Синь-и.
— А разве нет, — усмехнулся я, поднимаясь. — Я весь в вашем распоряжении. уважаемый Вон, — обратился я хозяину дома, проследите пожалуйста за моим копьём и прочими вещами. Как только смогу, я вернусь за ними.
— К-конечно, — слегка заикнувшись кивнул тот.
Я попрощался с ним и его семьёй и вышел. От меня не укрылось, что меня проводили взглядами, словно в последний путь. Я усмехнулся, хотя путь и вправду мог оказаться последним.
Для начала, в точном соответствии с Наказом о наказаниях меня поместили в сырую темницу и дважды в сутки пороли ременными плетьми, вскоре должны будут перейти на розги. Мне не впервой было терпеть боль, да и палачи покуда ничего не выспрашивали, а значит, секут меня лишь для подготовки к серьёзному разговору, скорее всего, с дядюшкой Ву. Однако раньше него в моей камере нарисовался чиновник Шинь, одетый старшиной тюремной канцелярии, на поясе его весели чернильница и печать, а за ним следовали двое чиновников рангом пониже. Первым делом Шинь отослал профосов и своих починённых, сказав, что должен лично поговорить со мной. Те лишь плечами пожали, явно не ожидая подобного поворота, но перечить никто не стал.
— Почему ты не последовал моему совету, тяньган? — сокрушённо спросил он. — Убрался бы из города — целее б был.
Я бы пожал плечами, если бы не был растянут на лавке профосами, которые перед уходом и не подумали меня освобождать, как и чиновник Шинь. Пришлось выразительно молчать.
— И что мне теперь с тобой делать? — продолжал престранный допрос он. — Я же хотел тебе только добра. Думал даже на вашу сторону перейти, с твоей, кстати, помощью. Вот только не надо говорить мне, что ты бросил циньцев — ваш предводитель слишком умный человек, он никогда бы не оставил в живых столь опасного для его дела человека.
Он принялся распутывать мне руки, продолжая распекать, как нерадивого ученика.
— Как нам теперь выбираться отсюда, а? Хорошо, что дядюшка Ву уехал из города на несколько дней и я сумел проникнуть сюда, не то тебя ждали бы ещё несколько периодов пыток и весьма неприятный разговор с самим Ву.
— С чего это я должен верить тебе? — поинтересовался я, растирая ноющие запястья и щиколотки. — Ты ведь хоть и бывший, но чиновник приказа императорского спокойствия, а там предателей не держали никогда.
