Сюрприз явился со стороны моей жены Ванды. Она наотрез отказалась бежать.
— Как ты можешь бросить страну сейчас?! — вопрошала она, заламывая руки. — Халинцы топчут её, твой безбожный брат Лучан готов воссесть на трон, а ты планируешь побег. Что же ты за князь после этого?!
— Живой, — спокойно отвечал я. — Есть тонкая грань между доблестью и безумием и я не намерен переходить её, Ванда. Что толку будет Сибиу, если я героически погибну сейчас? Но я вернусь на трон с войсками и поддержкой, хотя бы от твоего отца.
— Узнав, что ты столь позорно бежал, — вещала Ванда, — он не даст тебе ни золотого, ни единого солдата.
— Плевать! — взорвался я, мне надоело это препирательство. — Хочешь оставаться здесь — оставайся, неволить не стану.
— Значит, тебе всё равно, умру я или нет. — Она подбежала к окну и распахнула его. — Тогда я лучше умру…
Её оборвал на полуслове взрыв халинского ядра, пущенного не из пушки, а из требушета, осколки и пламенные брызги ударили в Ванду. Она вскрикнула и вывалилась из оконного проёма, я не успел и пальцев шевельнуть. Мне было до определённой степени жаль Ванду — можно сказать, что я даже любил её, в той степени, в какой мог себе позволить, но время не терпело, мне надо было убираться, покуда халинцы не прорвали оборону.
Я беспрепятственно покинул Тырговишту и двинулся на восток, к границам Богемии, где надеялся найти укрытие у своего тестя, князя Кароля. Я понимал, что мне предстоит очень неприятный разговор с ним и его супругой Ядвигой, но относился к нему достаточно стоически. Однако по пути на восток нас атаковали войска Мстислава Алди — вернейшего союзника Лучана, которому тот даровал боярский титул.
— Им нужен только я, — сказал я, натягивая поводья. — Бруно, бери моего сына и уводи его подальше. А я поговорю с этим новоявленным боярином.
— Он не оставит тебя в живых, отец, — твёрдо произнёс мой сын, Влад, также трезво мысливший в свои пятнадцать лет, как и я в его возрасте.
— Поверь мне, Влад, — ответил я (я всегда называл его просто Влад, как когда-то называл меня отец), — я так просто не дамся врагам. Я ещё не собираюсь умирать.
Бруно, Влад и несколько доверенных бояр отправились к границе, я же пришпорил коня, повернув к северу, уводя за собой погоню, уже заметившую меня и отправившуюся за мной.
Я не солгал сыну, умирать я не собирался. Заранее договорившись с Мелинором в Ардеше, как раз на этот случай, я заводил преследователей прямиком в расставленную мной ловушку. Они ничего не поняли до тех пор, пока им на головы не посыпались стрелы, сшибавшие их с сёдел. Я подъехал к ещё живому Алди и, свесившись с седла, спросил:
