Наконец, мне надоело тащиться со своей основной армией и я сменил Бруно во главе "летучих отрядов", отправив его командовать отступающими к Снагову войсками. Кровь заиграла в жилах, я редко воевал сами, предпочитая делать это чужими руками, теперь же я в полной мере ощутил радость сражения и победы. Я налетал на халинцев, выбирая отбившиеся или застрявшие в сотворённых мной болтах, как волк, вырезающий отставших и слабых овец. Однажды я даже подобрался вплотную к лагерю Мехмеда, но он был, естественно, слишком хорошо укреплён, чтобы я мог взять его, и я поспешил убраться подальше со своим отрядом, покуда меня не обнаружили дозорные халифа. Однако удача в тот день была не на моей стороне. Нас увидели и выслали погоню, хотя враг явно недооценил силы моего отряда.
Я уводил своих людей всё глубже и глубже в лес, пока не завёл в такую непроходимую чащу, что азабы, составлявшие большую часть вражьего отряда, не начали оглядываться по сторонам, вполне логично сомневаясь, что они сумеют найти дорогу обратно к лагерю. Вот тогда-то я и приказал воинам разворачивать коней и атаковать азабов на довольно большой открытой поляне. Я первым налетел на них, первыми двумя ударами срубив головы двум замешкавшимся азабам. Дальнейшее помню какими-то урывками, словно картинки мелькали перед моими глазами. Я рубил и колол, отбивал удары азабских сабель, бил в ответ. Мои воины, часть которых спешились, стаскивали азабов в сёдел копьями с крючковатыми наконечниками, срубали их топорами на длинных рукоятках.
Бой продлился не больше получаса, мы перебили всех врагов, правда потеряв при этом почти половину. Однако я набрался куража и велел отрезать всем халинцам головы. Ночью мы вернулись к лагерю Мехмеда и закидали его этими головами, громко насмехаясь над врагом. Выслать новую погоню за нами халиф не решился. На моё счастье.
Чего-чего, а упрямства Мехмеду было не занимать, равно как и гордыни. Он продолжал двигаться на север, хотя армия его слабела и таяла буквально на глазах. Он понимал, что возвратиться сейчас обратно в пределы халифата для него было смерти подобно, он бы показал свою слабость, что стоило бы ему и трона и самой жизни. И вот к середине осени он добрался-таки до Снагова. Его войско миновало лес, окружавших остров, и глазам их предстал ещё один. Он состоял из кольев, на которых корчились ещё живые пленники, в том числе и друзья и полководцы халифа, которых он надеялся выкупить. Это окончательно подорвало боевой дух армии, но весьма ожесточило самого Мехмеда. Он приказал двигаться к острову, не устанавливая крепкого лагеря вблизи этого нового леса, и тут же начал штурм Снагова.
