— Давай, брат, поправимся, — с улыбкой предложил он.
— Уйди, — с трудом разжав зубы, взмолился Павел.
И новая порция вчерашнего пития заодно с желчью вырвалась из недр мученика наружу.
— Что, так плохо?
— У-гу, — только и смог промычать Павел.
— Давно страдаешь?
— Вечность, — выдохнул Павел и покрасневшими глазами посмотрел на друга.
Взгляд выражал несказанную боль. Валерке стало не по себе. Его серьёзно обеспокоило состояние товарища. Хлебнув из банки рассолу, он безапелляционно скомандовал:
— Едем к моему доктору.
16
В Симферопольской клинической больнице, куда Валерка доставил синеватого друга, Павла поместили за определённую мзду в отдельную палату и измерив давление и тут же сделав кардиограмму, сразу подключили капельницу. Павлу казалось, что биение сердца достигло частоты трёхсот ударов в минуту, сосуды так сужались, что он чуть не терял сознание, а внутренности были выжжены калёным железом. Не то что глотать — думать было больно. Оживляли его с помощью раствора гемодеза да целого ряда аскорбинок, глюкоз и сердечных препаратов, названий которых ему до этого не приходилось слышать. Уже к полудню нездоровый, синюшный оттенок кожи исчез, давление понизилось и Павел уснул.
После обеда его навестил Валерка.
— Ну, как, старичок, по пятьдесят, за здоровье — и в школу не пойдём? — с довольной улыбкой пошутил он.
— На твоей свадьбе, — пообещал Павел. Друзья знали, что Валерка поклялся всю жизнь прогулять холостым.
— Значит, никогда?
— Ага, — подтвердил Павел.
— Поглядим, — пообещал Валерка.
Он не знал, что сегодня утром его друг, проснувшись «заживо погребённым» зарёкся: ежели выберется из своего гроба живым, спиртного больше в рот не возьмёт.
В палату вошёл доктор:
— Как самочувствие?
— Спасибо. Свеж, как майский лужок, — улыбнулся Павел.
— Я бы так не стал утверждать. Думаю, тебе полезно будет остаться у нас на ночь, утром сделаем повторно кардиограмму, а там посмотрим, может, придётся задержаться на пару недель в кардиологии. Пока не будем забегать вперёд с прогнозами. Согласен?
— Ну, если вы рекомендуете, — неуверенно протянул Павел.
— Настаиваю.
Доктор измерил ему давление, назначил инъекции. После очередного укола Павел заснул до утра богатырским сном. Снились по-весеннему бурлящий Салгир, набережная с ивами, ветви которых безвольно свисали к воде, и двадцать четвертая школа в парке рядом с рекой, в которую он пришёл в четвертом классе и где впервые увидел её — женщину всей своей жизни. Он сразу понял, что это ОНА. И никогда не сомневался в этом — ни единого мгновения в своей жизни. Даже сейчас, когда они были порознь, совсем не виделись и не общались, всё равно она оставалась его женщиной. Он знал, что случилось недоразумение, пройдёт определённое время — и они опять будут вместе. Просто должно пройти это время, и он не спешил, ждал.
