— Мы пришли не для того, чтобы тебя попрекать, — неожиданно переменил стратегию Эскобита, голос его снова сделался приторным. Он улыбался, поглаживая бакенбарды, но улыбка теперь выходила кривая и вызывающая.
— Мы тебя очень любим, дядюшка, — со вздохом откликнулся Мики. — Мы знаем тебя с самого нашего рождения, ты для нас как самый близкий родственник. Вот только…
Мики не сумел закончить свою мысль и замер в прострации с раскрытым ртом и неуверенным взглядом. В итоге он предпочел сердито прикусить мизинец. «Да, этот все же тупее второго», — утвердился в своем подозрении Ригоберто.
— Наши чувства взаимны, дорогие племяннички. — Ригоберто воспользовался паузой и поспешил высказаться. — Пожалуйста, успокойтесь. Давайте поговорим как разумные цивилизованные люди.
— Для тебя это проще, чем для нас! — выкрикнул в ответ Мики. — «Ну разумеется, — подумал Ригоберто. — Он сам не знает, что говорит, но иногда попадает в точку». — Это ведь не твой, а наш отец женился на служанке, вшивой чоли, и превратил нас в посмешище для всех почтенных семейств в Лиме.
— И брак этот не стоит ни шиша, — еще раз напомнил Эскобита, лихорадочно размахивая руками. — Балаган, не имеющий никакой юридической силы. Я так думаю, ты прекрасно понимаешь суть дела, дядя Ригоберто. Так что прекрати строить из себя дятла, тебе это совсем не к лицу.
— Какую суть дела я должен понимать, племянничек? — абсолютно спокойно вопросил Ригоберто с любопытством, которое выглядело вполне искренним. — А еще я попросил бы тебя объяснить мне значение этого прозвища, «дятел». Это что, синоним идиота?
— Я хотел сказать, что ты по незнанию впутался в нехорошую историю! — взвизгнул Эскобита. — Хреновую историю, извини уж за грубое слово. Быть может, ты сам того не желал и думал, что помогаешь старому другу. Мы готовы признать твои добрые намерения. Однако они в счет не идут, потому что закон есть закон, а уж тем более в таком случае.
— Эта история может повлечь за собою серьезные проблемы — для тебя и для твоей семьи, — пожалел дядюшку Мики, снова засунув палец в рот. — Мы не собираемся тебя пугать, но именно так обстоят дела. Ты не должен был подписывать ту бумагу. Я говорю об этом объективно и бескорыстно. И разумеется, со всей любовью.
— Мы объясняем тебе для твоего же блага, Ригоберто, — поддакнул второй близнец. — Мы, верь не верь, больше печемся о твоей пользе, нежели о своей. Но как бы тебе не пожалеть о том, как круто ты влип.
