Бережно за собой пряча сокрытый этап храма, из недолгого восхождения к высоченному залу.
Каменными прорезями окон, обширно разложенных ваз, кувшинов и сохранившихся яств, драгоценными изделиями отсвечивая на выцветшие реликтовые свёртки.
И как главным богатством — под лучи, сквозь прорези окон, светом падая поверх позолоченного саркофага.
— А? — разочарованно развёл руками Ганкер. — Ведь это… почему? Всё не то! Не то! — с последующим возражением, ногою разламывая случайную амфору с рассыпающимся из неё сокровищем. — Где карта, где хоть что-то? Одни глупые безделушки. — Ганкер ещё раз влупил по одной из ваз. — Что они тут прятали, бесполезные сокровища?
Затрещали звонкие поступи, как бег по кругу, сужаясь сверху зала к низу, десятками ножек уваливаясь с потолка на Ганкера, рухнул паук.
Отнюдь не живой, как механизм, сотканный из грубых неотёсанных частей, на основе полусогнутых ног, удерживая ими блюдце подобное основание, коим мостилась башенка.
Головная часть механизма развернулась, дойдя по своему обороту к Адену и щёлкнув, от треснувшего угловатого объектива лья красный свет.
Нижняя часть корпуса отодвинулась вверх, вместе с прорезанными приёмниками показалась линия дрожащей волны книжного экрана.
Заволновавшись с экрана ею, из прорезей полился отвратительный вопль и вой, окончив, двинувшись, как бы требуя ответа, лишь спровоцировав от боли на крик поваленного массой машины Ганкера.
Перебирались различно-возможные тембры, после невнятной чехарды зазвучав тихим дуновением, звонким и сублеричным языком, пока не проскользнув, послышалось слово — «это».
— Это? — Аден притормозил машину. Выполняя поворотные движения руками, стараясь спровоцировать отмотать назад к тому моменту.
— Не говори с этим! — закричал Ганкер, но под усилиям упёршийся в плечо и бок ноги машины, замычал, прикусив губу.
Исполнив скудный писк, из объектива машины излился лучь.
Растёкшись широким диапазоном, ложась сетью с головы до ног Адена и испарившись.
Мужским, но грубым голосом полилась речь:
— Вы, не создатели. — с голосом мигал обьектив и судорожно билась волна на экране. — Но, знаете язык. Визит последнего строителя, зафиксирован семьсот девяносто шесть лет, пять месяцев, двадцать дней, восемь часов, тринадцать минут, пяти секунд до этого. Ваша цель? — отчитавшись, был поставлен вопрос.
Аден не чувствовал страха, более того, в этом месте пред древним устройством, ощутив дольку свободы, делая шаг к неизвестности и не раздумывая отвечая:
