Им может оказаться тот хиппи, а может наш сегодняшний знакомый, едва не скончавшийся во время теплой встречи. Надо проверить. Поехали. Адрес помнишь?
— Первый Речной спуск.
— Отлично.
И мы поехали. На этот раз мою машину оставили в гараже, а отправились на Леркином джипе. Честно говоря, я ожидала, что нас остановят на первом же перекрестке и сразу отправят в тюрьму, но, вопреки моим худшим опасениям, мы благополучно добрались до Речного спуска.
Дом по-прежнему выглядел обшарпанным и жалким, что настроения мне не прибавило. Поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру номер восемь. Открыл нам здоровенный дядька в пятнистых штанах. От дядьки сильно несло чесноком, он что-то жевал, сонно взглянул на нас и поинтересовался:
— Кого надо?
— Козлова, — ответила Лерка. Надо сказать, что пред светлы очи дядьки мы предстали вдвоем, Сашок остался в джипе.
— Козлова, — вздохнул дядька, — ну, проходите.
Мы прошли, я с испугом, потому что терялась в догадках, что мы этому Козлову скажем, но Лерка держалась уверенно, и я решила, что буду молчать, пусть выкручивается как хочет.
— А вы ему кто будете? — спросил дядька, когда мы, сделав несколько шагов, принялись топтаться в прихожей. Стало ясно, это коммуналка и дядька Козлову скорее всего не родственник, а сосед.
В прихожей было две вешалки и два облезлых шифоньера, свободное от них пространство в настоящее время занимали мы, причем близость дядьки давала себя знать: я начала задыхаться.
— Мы его знакомые, — ответила Лерка, невольно морщась.
— Хорошие знакомые али как?
— Он дома? — спросила Лерка, начиная злиться.
— Вот его комната, — ткнул он пальцем в соседнюю дверь. Я повернула голову и увидела, что на двери приклеена какая-то бумажка. Лерка ее тоже увидела и присвистнула:
— Что случилось?
— Если вы близкие знакомые, то я вас должен подготовить. Вдруг у вас любовь, а я с такой новостью.
— Он нам денег должен.
— О-о.., тогда еще хуже. Денег вы не увидите.
Козлов наш того.., с балкона вниз головой.
— Добровольно или помог кто?
— Выпил много, — ответил дядька и так хитро ухмыльнулся, что стало ясно: ему есть что порассказать.
В следующее мгновение в руках Лерки появилась сотня, ухмылка дядьки стала еще шире, а гостеприимство безграничным.
— Идемте в комнату, — скомандовал он.
Мы прошли длинным темным коридором и оказались в каморке метров одиннадцати с одним окном. Шифоньер, ровесник моей бабушки, диван слегка постарше, тумбочка с допотопным «Рекордом», ковер на стене, который украсил бы собой свалку, но никак не жилище, возле окна стол и два стула, вот и вся обстановка. Чувствовалось, что дядька живет здесь давно, лет тридцать, а может, и сорок (на вид ему около шестидесяти).
