– Капучино.
За конторкой зашипело, и Арсений принёс кофе. Он долил коньяка в свою чашку. Предложил мне, я отказалась. Мы выпили ещё по чашке.
– Полегчало, – сказал Арсений. – Наконец-то. Пойдём прогуляемся.
– А Лида?
– Позвонит.
Мы вышли из театра тем же путём, каким я попала в здание, и пошли по улице.
– Первый тет-а-тет, – сказал Арсений. – Почти месяц прошёл. Ну как ты?
– Отлично. А ты? Что это за спектакль с женитьбой?
Арсений сбоку посмотрел на меня.
– Только из-за тебя согласился на эту поездку. Лидка на самом деле не хотела.
– Подозревает?
– Нас с тобой? – уточнил Арсений.
– Ну да.
– Нас с тобой – нет. Она бесится из-за Голубевой.
– Из-за Ники? Что ж ты не объяснишь, что это Никины фантазии?
Арсений остановился и взглянул на меня в упор.
– Потому что Голубева ездила в тур с нами. А Лидку я оставил в городе.
– Да ну? – Я тоже остановилась. – Зачем?
– По официальной версии она работала над циклом статей о театре.
– А на самом деле?
– А на самом деле она ездила со мной.
– Не может быть…
– Может. – Арсений пожал плечами и двинулся дальше. Мне ничего не оставалось, как идти за ним.
– Зачем ты это сделал?
– Я же говорил, что у меня будет с ней роман? Говорил?
– Ну, говорил.
– Ну и вот.
Я молчала.
– Но ты была права. Она такая пустая. Занудна, скучна, прилипчива. А в постели – так прямо тошнит. Никогда ещё не было у меня такой поганой постели. Мерзкой, липкой, как конфета, и бестолковой. Понимаешь?
– Нет. И слушать тебя не хочу.
– Почему?
– Противно.
– Ну и ладно, не хоти. Но я думал, ты знаешь. Разве она тебе не сказала?
– Но как это допустил твой отец! Мама?
– Да нормально всё было! Они ж не в курсе, что вот эта Ника – это и есть та дура, которая делала интервью. Я ей строго-настрого наказал даже не заикаться об этом. А к прессе в целом у нас отношение положительное, к тому же папа поставил условие: перед печатью принести – завизировать. Я один из всей семьи не люблю прессу, остальные…
– Надо же. Я думала, твои родные дальновиднее.
– Я давно отучил их лезть в мою личную жизнь, – сказал Арсений, глядя мне в глаза.
Я вспомнила давний разговор с его отцом, его мятое от неловкости лицо, и мне стало ещё противнее.
– Хорошо, что я этого не знал, – задумчиво сказал Арсений. – Мне доставляло удовольствие думать, что ты знаешь, что Ника поехала со мной, и, может быть, мучаешься. Ревнуешь. Если б не это – я с ней не смог бы.
– Зачем ты тогда едешь в Лисицыно? Ника наверняка рассчитывает, что ты поедешь один. Начнёт выяснять отношения.
