Я вспомнила, каким был Арсений в нашу первую встречу. Меня как раз перевели в отдельную палату в конце коридора, в закутке. Там было тихо: угловая палата; комната за стенкой пустовала. От остального больничного пространства эти два помещения отделял небольшой коридорчик.
Целыми днями я лежала на кровати, выходя лишь в столовую и ненадолго – в коридор. Я нашла отличное место в углу за пальмой и, поставив там стул, иногда сидела. Растение, густо обсаженное понизу широколистными фикусами, скрывало меня от взглядов. Пациенты бродили по коридору – опустившиеся, забывшие покой и радость души. В основном это были алкоголики и приходящие в себя наркоманы, но попадались и измученные трудоголики, и компьютероманы, и люди, одуревшие от бессонницы и головных болей. Таких, как я, было трое: женщина и двое мужчин. Эти в коридор выходили редко, смотрели угрюмо и затравленно, так что я невольно задавалась вопросом: неужели и у меня такое же выражение лица?
Однажды утром (день начался уныло, мелким холодным дождём) я услышала в соседней палате движение. Тот, кого поместили по соседству, целыми днями ходил из угла в угол. По тому, как он ходил, я догадалась, что это мужчина. Он что-то говорил, я уловила ритм и решила, что он читает стихи. Но он ни разу не вышел в коридор в одно время со мной.
Прошло ещё несколько дней. Кровать моего соседа была приставлена к той же стене, что и моя, нас разделяла тонкая перегородка, и по ночам я слышала, как он ворочается. Однажды я проснулась от шума. Звук был глухой, как будто упало что-то большое и тяжёлое. Я насторожилась. Было тихо. Я уже стала снова засыпать, как вдруг мне пришло в голову, что, возможно, это упал тот человек за стенкой. Может быть, ему стало плохо, подумала я. Перед моими глазами нарисовалась картинка: вот он двинулся к двери, чтобы позвать на помощь, и потерял сознание.
Я включила свет, накинула халат и вышла в коридор. В конце коридора горел ночник. Медсестры за столом не было. Делать нечего, я открыла дверь и зашла в палату соседа. Окно было не зашторено, на полу в свете уличного фонаря лежал человек. Я включила свет, налила в кружку воды из крана и плеснула ему в лицо:
– Эй… очнитесь…
Мужчина вздрогнул всем телом. Вскинулся, сел, затряс головой, и я увидела, что это парень… почти мальчик.
– Что такое?! Вы кто?
Он выглядел не больным, а скорее разбуженным. Его нельзя было принять за человека, приходящего в себя после обморока. Тут до меня стало доходить, что, наверное, ему, как и мне, прописали снотворное… Он заснул, потом стал переворачиваться, упал, но не проснулся. От этой мысли я неожиданно для себя засмеялась. Парень поднялся, сел на кровать и хмуро разглядывал меня, а я давилась смехом.
