Ехал я как-то по дороге, и почему-то вспомнил о блаженных и философах. И показалось мне, что в чем-то они схожи. Но сердце подсказывало, что есть и огромные различия. Ну, я и решил окончательно разрешить для себя этот вопрос. И вот что у меня вышло после моих размышлений. Философы в основном напрягают рассудок; не сердцем, а умом пытаются познать сокровенные тайны бытия. А поскольку эти тайны до конца не постижимы, то они и не открываются, хотя многие из них вроде и веруют в Бога, и даже называют его Абсолютным Разумом. Страшно представить, какая мука для человека – всю жизнь ходить вокруг да около и не знать полноты! Однако в результате сверхнапряженной мыслительной работы они становятся, и это справедливо, ну очень умными, хотя нередко и с дефицитом любви.
А блаженные и юродивые доверяют не своему разуму, а Богу, и только Богу, который для них является не Абсолютным Разумом, но Абсолютной Любовью. Сердце их находится в непрестанной молитве, в результате они становятся теми, о ком нередко говорят «не от мира сего». Ведь они на самом деле уподобляются Богу, и им, простецам, Он открывает сокровенные тайны, хотя они об этом не просят и к этому не стремятся. Им бы поплакать о своих грехах да помолиться о бедном человеке.
И задал я себе вопрос: «А кому бы я доверил свою жизнь? Тому, кто много знает, или тому, кто много любит?» И, кажется, очень быстро нашел ответ и, облегченно вздохнув, поехал дальше.
Ехал я как-то по дороге и любовался, взирая на то, как все вокруг ликовало и радовалось. И вспомнилась мне вдруг бабушкина смородина, которой мы объедались до колик в животе, прятались в ней от всего мира, вспомнился ласковый дедушкин голос и прикосновение его мозолистых рук, вспомнилось и то, как мы, босоногие и счастливые, носились как угорелые по двору и наслаждались жизнью, думая, что так будет всегда. И тут, не знаю откуда, нахлынула грусть.
Я смахнул слезинку и поехал дальше.
Ехал я как-то по дороге и увидал аварию. Новенькая импортная легковичка, вся измятая, валялась колесами вверх. А рядом стояли несколько человек и сочувствовали горю двух пареньков, которые ходили около «убитой» машины и вроде как не понимали, что произошло. А курточки на них были легонькими, а погода на улице морозная да ветреная. На сердце невольно нахлынула жалость к этим несчастным. Еще мгновение назад они сидели в теплой комфортной машине и, может быть, выстраивали красивые планы на жизнь и вовсе не помышляли о том, что все может так грустно закончиться. «Как же все-таки беззащитен перед серьезными испытаниями современный человек, привыкший уповать на науку и технику», – подумал я озабоченно, но все же и порадовался, видя, что другие проявляют сочувствие. Вот и я достал теплую кожаную куртку, да и накрыл одного из ребят. Кто знает, сколько им еще стоять на морозном ветру, а на сердце стало еще радостней: «Насколько все-таки приятней отдавать, – подумал я, – чем получать». И поехал дальше с самыми светлыми чувствами.
