Говорила она иносказаниями. Когда ещё не было у нас покупной воды в пластиковой таре, Вера Алексеевна говорит: «Вот, я общаюсь, смотрю, как рыбе тяжело в воде. Вижу рыб подо льдом: все рты пооткрывали. Тяжело рыбам: вода плохая. Скоро будет воды-то не напиться ладом[14]… И вперёд ничего не вижу хорошего…». И сказала, что будут водой торговать. Я тогда подумал: «Куда-то ты, бабушка, не туда. Как это, водой торговать?» А сейчас всё это сбывается.
Однажды Вера Алексеевна предсказала: «Будет авария большая на мосту». Речь шла о строящемся автомобильном мосте через Северную Двину в районе Котласа.
Так и случилось. Выше моста сорвало понтоны, течением понесло вниз и бросило на опоры. Каждый понтон весил по шесть тонн; к тому же на них намёрз слой льда, и, несмотря на то, что звенья понтонов были разорваны, удар получился приличный. У одной из опор отбило бетон.
Вера Алексеевна предсказала и аварию на газопроводе в Приводино. Тогда погиб один человек.
Может быть, она предотвратила последствия этих происшествий, которые могли стать куда более серьёзными!
Она сквозь время видела и творила чудеса. Как она это делала – для нас загадка. И надо ли объяснять? Есть вещи в жизни необъяснимые, которые можно только принять на веру, прочувствовать. Как схождение Благодатного огня – никто не знает, как оно происходит. Или святая вода, которую можно зачерпнуть из любого водоёма, и она не испортится, или яйцо, взятое на Пасху из церкви, будет храниться до следующей Пасхи! Это необъяснимо и поддаётся только вере. Таким добрым, редкостным человеком была Вера Алексеевна. Своим добром, верою она побеждала болезни! Я храню святую память о ней. И не один я, а многие искренне, от души, с благодарностью вспоминают её, приходят на её могилу. Я преклоняюсь перед этим человеком. Всю свою жизнь она посвятила добру, отдала её людям; жила аскетично, ничего не желала для себя».
* * *
Зашихиной Вере Алексеевне
За Двиной, в Середовине
[15],
Добра бабушка живёт.
Лет с десяток и поныне
К ней народ идёт, идёт…
С виду – бабушка серьёзна,
Я б сказал, суровый вид.
Поймёт каждый рано, поздно,
Эту строгость ей простит.
К ней спешат больные люди,
Молодые и в годах.
Тут врачей судить не будем,
Для меня больница – страх.
Кто бывал у нас в больнице,
Тот сейчас меня поймёт.
Не курорт. Не Гагры, Ниццы,
А зимой на стенах лёд.
На обед – брикетный супчик,
Чтобы ног не протянул.
«Что? Не нравится, голубчик?
Жидкий суп – не жидкий стул».
А бельё-то ё-моё!
