Ещё случай был такой. Привёз я людей. Вера Алексеевна ведёт приём, а Николай Дмитриевич, муж её, возле дома сидит на скамеечке. Меня увидел, пригласил: «Заходи, заходи, чаю попьём». Я зашёл в дом, а он рюмку водки наливает. Вера Алексеевна-то очень не любила, когда он выпивал. А мне и отказаться было неловко. Выпил рюмку. Вижу, выходят мои посетители из того дома, где она принимала. Я пошёл, спрашиваю: «Вы всё?» – «Мы-то всё, но она вас приглашает». Я не ожидал, не знаю, что делать: и выпил, и ослушаться нельзя. Неудобно. «Нет, пойду», – решил. Подхожу, возле дома стоят женщины. «Я, милые женщины, – говорю, – не на приём». Она выглянула: «Иди, иди!» Захожу. За руку взяла меня и говорит: «Ты зачем с ним выпил?» Я стою и не знаю, куда смотреть: ей в глаза – стыдно, в пол – неудобно». Как себя вести не знаю. Вера Алексеевна говорит: «Вот запомни, больше никогда с ним не выпивай, потому что он этим мне вредит». А она в другом доме находилась и видеть не могла, что мы по рюмке выпили.
Известного казачьего атамана к ней привозили. Не мог ходить. Принесли на носилках. Она ему помогла. Все были очень благодарны. Ушёл с приёма на своих ногах.
Ещё был случай с моим знакомым подполковником Александром Ивановичем Бавацким. Привёз сына Женьку. Тот в пятый класс ходил. Были проблемы какие-то. Вера Алексеевна приняла его прямо на мосту. Приезжал я потом к нему в Комарово. «Как сынишка?» – спрашиваю. «Парень мой замечательно. Смотри, бегает, играет». Потом привозил он к Вере Алексеевне жену. У неё было заболевание какое-то по-женски. В какие только больницы она не ездила! Звонит потом: «Жена у меня поправилась».
Как-то я спросил у Веры Алексеевны: «Вы не ведёте запись, сколько людей приняли?» Оказывается, она тростинки клала из одной кучки в другую.
Когда я был у неё в первый раз, она ножом по пламени свечи стала проводить, и такой треск раздался, будто на печку соль сыпет. Отчего – так и не знаю: сила молитвы сказалась или что? Это меня поразило. А потом я и от людей слышал, что когда она ножом так проводит – всегда треск раздаётся.
А однажды Вера Алексеевна приболела. Поправилась. Говорит мне: «Ты думаешь, я болела? Это я общалась с Богом. На каждый праздник в семи церквах бываю: в своей родной, Христа Спасителя в Устюге, и ещё в пяти…», – я уж позабыл, а она называла.
Некоторым людям она кровь меняла и группу крови даже! Такие вот чудеса! И будущее видела, и прошлое.
Как-то приезжаю к ней, говорю: «Я ведь не директор теперь». Вера Алексеевна в ответ: «Да знаю я. Но тот, который сейчас директор, сбежит и пятки смажет». Так всё и вышло: он и четырёх лет не отработал.
