– В принципе, ничего нового вы не услышали. Подобные инструктажи были и на Родине. В заключении хочу сказать о том, что каждый из нас – представитель великой страны, об этом надо помнить. Любой проступок, порочащий звание гражданина этой страны, будет сурово наказываться, вплоть до откомандирования.
Мачин закрыл лежащую перед ним папку и, окинув взглядом присутствующих, продолжил:
– Я думаю, что для первого раза достаточно. Сейчас всем отдыхать. Завтра рабочий день, построение в восемь сорок пять, опоздания не допускаются, все свободны. Прошу остаться Макаровой и Финелоновой.
Когда зал опустел, Мачин подошёл к переводчицам:
– Не надо вставать, сидите. Не хочется, чтобы этот разговор был официальным. Не знаю, будет ли то, что я скажу, неожиданным для вас, и хотя этот разговор мне не совсем приятен, но, как говорят, положение обязывает. Вы – люди военные и, уходя в армию, отдавали себе отчёт в том, куда вы идёте.
Сегодня до нашего совещания я встречался с начальником американской военной базы. Он познакомил меня с требованиями, предъявляемыми к военнослужащим на территории базы. Эти требования я сейчас довёл до всех, но вопросы, касающиеся непосредственно вас, я решил не озвучивать при всех, – похоже, начальник приёмки преодолел смущение, которое слышалось в начале разговора. Ушла витиеватость, он стал тем командиром, каким его привыкли все видеть. – По правилам военного времени, с учётом того, что Фербенкс считается военным объектом, американским офицерам базы «Ладд-Филд» запрещается брать с собой семьи. Поэтому на базе незамужним запрещено жить в одном доме с мужчинами.
Девушки слушали, но в мыслях уже вертелся вопрос: «А где ж нам жить?» Свою комнату они уже обжили, она им понравилась. Удобно было то, что всё находилось под рукой, условия жизни – не в пример Басре – были намного лучше.
– Но мы решили так, – продолжал Мачин. – Поскольку другого подходящего жилья нет, для вас сделано исключение.
Девушки улыбнулись.
– Один запрет остается. Каждой из вас без сопровождения офицера – мужчины запрещено посещение офицерского клуба.
– А в столовую? – спросила Макарова. – Она же в этом клубе.
– Да, я знаю. Я попросил наших инженеров, они будут вас сопровождать на приём пищи. Потом, думаю, мы эту ситуацию разрулим. Вот теперь я вам всё сказал. Сейчас – по домам.
Девушки направились в свою комнату. Для них наконец-то закончился этот тяжёлый день. Хотелось лечь и отдыхать.
Две недели пролетели в трудах и заботах, как один день. Однажды в комнату, где работали переводчицы, заглянул инженер-капитан Евгений Радоминов. Наташи не было, она ушла на доклад, а Лена Макарова сидела над переводом какой-то инструкции. Подняв голову, она спросила:
