— Трогать нельзя! Это улики!
— Я знаю. — Усмехнулся врач, показав ему руки с надетыми на них резиновыми перчатками.
— Простите, — извинился старший, — продолжайте.
Врач кивнул и, взяв обеими руками колготки, развел в стороны и показал, как была просунута голова жертвы. Потом отпустил их, и они плавно упали на прежнее место:
— Она привязала колготки, накинула их на шею, и опустилась вниз, так чтобы они начали сдавливать ей шею. Стоя, она перетянула сонную артерию, и стала погружаться в забытье, затем, потерявшее равновесие тело, подалось вперед, и артерия оказалась совсем пережатой. Лишенный питания мозг поочередно отключал все жизненно важные центры — легкие, а потом и сердце. Она умерла, как уснула.
Заговорил первый доктор:
— Так не вешаются! Мне кажется, — он повторил тоже предположение, что прозвучало и раньше, — ей хотелось кого-то попугать или… пошутить. Только шутка оказалась неудачной. Но что спьяну не сделают…
— Она была пьяна? — Спросил полицейский.
— Сильный запах присутствует, но уровень алкоголя в крови покажут лишь анализы. Да и еще… следов от шприца на венах нет. О других наркотиках пока сказать ничего нельзя.
— А ее муж?
— Мне показалось, что тоже пьян! — Сказал второй врач. — Вначале он суетился, пытался помогать нам, от него сильно пахло. А как понял, что это конец, то уселся там, — доктор мотнул головой наверх, — и сидит вот в таком положении все время. Мы вызвали для него психиатрическую помощь.
— Я думаю, что ему придется проехать с нами. — Произнес полицейский. Затрещала рация у него на поясе и сообщила, что эксперты приехали и сейчас поднимутся к ним.
— Дело ваше! — Пожали плечами оба врача. Первый добавил:
— Совет — пусть лучше его посмотрят сперва специалисты. Может укол нужный сделают. Вам же легче потом с ним работать.
Полицейский кивнул, наклонился и еще раз внимательно посмотрел на труп. Он и до этого видел не раз эту женщину, когда приезжал сюда по вызовам соседей или её самой. Да она была привлекательна, и всегда выглядела очень молодо, можно сказать потрясающе, даже во время тех скандалов, что устраивали они со своим мужем. Но сейчас смерть преобразила её. На бледном — и не просто бледном, белом, как мел лице проступили все морщины, сделав ее почти что древней старухой, под глазами были синие круги, а губы стали совершенно бескровными. Врачи не успели закрыть ей глаза и словно прищурившись, она смотрела куда-то вверх, из правого выкатилась слезинка, размыв тушь ресниц, которая теперь грязным подтеком застыла на щеке. Полицейского поразил цвет ее глаз — они были холодно зеленоватого цвета, со стальным блеском. Такие называют змеиными. Не смотря на то, что смерть уже властвовала над телом, глаза смотрели, как живые, продолжая притягивать и завораживать. Полицейский с трудом оторвал свой взгляд от них и мельком осмотрел тело. Ничего особенного, черная майка с какой-то надписью на груди и темносиние обтягивающие джинсы. Руки пониже локтей и босые ступни ног побагровели, видно кровь застаивалась в венах. Это особенно контрастировало с белизной лица. Его взгляд снова обратился к глазам. Ему даже показалось, что ресницы чуть-чуть затрепыхались, что сейчас она вздохнет и сядет. Конечно, этого не произошло. Но ее глаза словно продолжали жить отдельно. Полицейский с трудом отвел свой взгляд в сторону и распрямился:
