И она опустилась на колени. Аккуратно разжала пальцы, держащие края махровой ткани, отложила полотенце в сторону и… начала что-то привязывать к его набухшему уже естеству – разрисованный орнаментом тусклый колокольчик на шелковой ленте. Привязала прямо к середине пениса, касаясь его теплыми пальцами – Стив мычал от нетерпения и удовольствия.
– А пропустить нельзя?
– Никак, любимый, нельзя. Ритуалы – это важно.
Хорошо, пусть будут ритуалы.
– Я должен танцевать с колокольчиком?
Пухлые розовые губы улыбались.
– Да, сейчас я сяду обратно на софу, а ты будешь танцевать для меня танец любви с привязанным на дамэ колокольчиком.
– На дамэ?
– На нем, да.
Стив еще ни разу в жизни не исполнял танцев любви, и совершенно растерялся. Он вообще, если быть честным, почти никогда не танцевал – один раз, кажется, очень давно.
– Я… не умею.
– Это не важно. Как умеешь. Если сумеешь очаровать свою женщину – она твоя.
– А, если не сумею?
– Сумеешь, – уверенно шепнули ему. – Сумеешь, любимый.
И Тайра, покачивая бедрами – в Рууре ее этому учили или научилась уже в Нордейле от местных женщин? – отошла обратно к софе. Уселась на нее, выжидательно посмотрела на стоящего в центре комнаты ладно сложенного голого мужчину.
– Танцуй! – приказала повелительница ночи.
Лагерфельд смутился и растерялся. Лента крепко, но без дискомфорта, держалась на вставшем пенисе – снизу, как у телка, болтался Арханский «звонок».
– Танцуй, – подбодрили его снова.
Блин… Еж бы их подрал, эти Руурские ритуалы. Но ей важно. И он начал танцевать – точнее, ему так казалось. Начал покачиваться из стороны в сторону – деревянный, как ствол сосны, – влево-вправо, влево-вправо – несколько раз переступил с ноги на ногу. Наверное, выглядел он глупо.
– Колокольчик должен звенеть – петь песню.
Петь песню? Еж ты блин…
И доктор принялся крутить бедрами – три раза в одну сторону, три раза в другую. Затем, словно качели, задвигал вперед-назад тазом – вспомнил, что танцовщицы еще вращают и вертят запястьями, вытянул в стороны руки и начал изображать «волны» – снизу качается таз, волны «волнуются» – колокольчик нехотя звякнул.
Нет, песню он не поет – надо что-то другое, – ворочал мозгами Стив, и, не глядя на Тайру, как не глядел во время раздумывания над ходом операции на пациента, взялся за дело иначе.
Песню, надо песню…
Развернулся боком, согнулся, уперся руками в пол, сделавшись похожим на вирранскую крышу, и самозабвенно закачал чреслами – колокольчик, как у коровы на шее, радостно запел «динь-динь». Вот! Стив начал входить во вкус.
