Прекрасный летний вечер продолжался.
Пока мы обсуждали выходку фурий и рассматривали бесценное фото («смотрите, а Дрейк тут в плаще, как супермен и в темных очках!»), Дэлл занимался проверкой подготовленной для пуска салюта установки. Едва он закончил, как все тут же покинули стол и сгрудились в наиболее удобной для просмотра шоу точке газона – в самом его центре. Задрали головы вверх, хором досчитали от десяти до нуля и при свисте первой взлетевшей в воздух ракеты, радостно заголосили.
– Видите? – кричал, восхищенный собственной изобретательностью Одриард, когда над головами зрителей высоко в небе высветился не просто шар из огоньков, но огромная улыбка, – это я придумал, как делать в небе изображения. Там дальше будут буквы, поздравления…
И в этот самый момент, когда подрывник еще не закончил свою речь, а вторая ракета не стартовала, я случайно наткнулась взглядом лицо Меган – ее глаза искрились весельем, а весь вид словно говорил «ну, давай-давай, любимый… посмотрим, что у тебя вышло». И еще до того, как раздался второй хлопок разорвавшегося салюта, я, наконец, поняла, как именно рыжая лиса отомстила своему возлюбленному. Поняла, и мысленно подняла вместе с ней бокал.
Так тебе, Одриард! Так тебе! Так!
А в воздухе – ой, енот меня разорви, – разворачивалось настоящее нечто! Второй салют, вместо того, чтобы распасться на букву «С» из будущей надписи «С праздником!», как предвещал Дэлл, вдруг превратился… в изображение чьей-то похожей на восьмерку задницы, и Эльконто тут же оглушительно загоготал.
Одриард ошалело потер глаза.
Третья ракета, вопреки утверждению пискнувшего сдавленным голосом подрывника о том, что «сейчас будет буква «п» – это просто сбой», распалась вовсе не на букву «п», а на символ «f@ck» – руку с высунутым вверх третьим пальцем. Да-да, мол люблю вас всех. И на этот раз захохотали все.
Челюсть Дэлла отвисла до самого газона.
– Нет, быть такого не может. Не может! Сейчас все будет, как задумано!
Но как задумано не стало.
Один за другим взлетали в воздух салюты, и добрая половина Нордейла (а фейерверки взлетали высоко), изволила этим вечером наблюдать, как в небе сначала появлялись пахабные словечки, затем комичные изображения пенисов, а после и вовсе начались позы сношающихся по азбуке камасутры человечки…
– Это не я! – Ревел, как совсем недавно Антонио Одриард и едва не рвал на себе волосы. – Это не я!
А Меган ликовала. В какой-то момент она наткнулась на мою улыбающуюся от уха до уха физиономию, придвинулась поближе и хитро сообщила:
