– А чего это ты такая добрая после моей шутки? Поди пакость какую задумала?
– Даже если и задумала, то еще не воплотила. И после того, что с тобой случилось, уже воплощать не буду.
Главное, вытащить опасные булки первыми…
– Ах, сама доброта! – Дэйн продолжал улыбаться.
Ну, хоть с чем-то ему сегодня повезло. Нет, он не думал, что с бассейном баловалась его ненаглядная Ани – тут постарался кто-то еще. И вот, ага, как только он узнает, кто это был, в долгу не останется. А булки – это здорово – это очень здорово.
Какое-то время он наблюдал за тем, как его проворная домохозяйка, одетая в маечку и шортики, с собранными в хвост волосами, вытаскивает противень, откладывает на тарелку три горячие булочки с растекшейся поверху глазурью, как ставит их поодаль – возле раковины.
«Наверняка хочет сначала заварить чай, а к тому времени и булки остынут. Заботливая».
Ладно, пусть синий, но с «бон-бонами» день удался. Синева пройдет, а желудок будет полный.
– Сытый – это хорошо, – промурлыкал Эльконто басом, – сытый – это здорово…
Не успела Ани разобраться с выпечкой, как в ее сумочке, оставленной на трюмо в прихожей, зазвонил телефон.
– Я сейчас! А ты пока не ешь!
И она, легкая и грациозная, как лань, выбежала из кухни.
– Да-да, я пока чай поставлю, дорогая, – елейно отозвался Эльконто.
И, хихикая, тут же встал, подошел к оставленным для него на тарелке булкам (для остывания, как же – неужели не знает, что горячие – самые вкусные?), откусил от первой сразу половину и зашамкал, причмокивая:
– Ага, фяс… Ага, не еф… Голодный и не еф…
К тому моменту, как в кухню вернулась Ани-Ра, все три отложенные в сторону бон-бона с тарелки у раковины исчезли, а довольный Эльконто гладил себя по животу.
Спустя десять минут – после того, как дозвонился до доктора и уже залез в кабину машины, – снайпер изрыгал такие проклятья, которые в другое время не позволил бы себе произнести.
– Да что б меня! Да что б вас всех! Я ведь весь салон обдрищу! Уделаюсь под себя прямо в эту гребаную простынь!
За рулем он действительно сидел замотанный в огромную белую простынь – пытался скрыть странный цвет тела, но не преуспевал – та постоянно сползала, открывая взору прохожих огромные накачанные синие плечи и мощные синие руки. На голове закрывающая лоб шапочка-«кондошка», на шее первый найденный в кладовой шарф, на носу солцезащитные очки, а расстроившийся желудок бурлил так, словно из задницы вот-вот вылетит фонтан. Не фонтан даже – вулкан! Целый поток говноиспражнений, который, если поднять стекла, затопит его с головой. И пахло в салоне отнюдь не цветами – от запаха собственного пердежа Дэйну резало глаза.
