Про первое должна сказать, что действительно у бабушки я съедала ежедневно по два, а то и три яйца. Все говорили, что это вредно. Но ведь я так люблю яйца! Баб-Саня это знала. И, конечно, ей неловко было бы мне отказать, вот она и предупреждала мою просьбу. Так что тут баб-Саня вроде как ни при чем.
А насчет второго… Вообще, это даже полезно. Но узнали мы об этом не сразу.
Каждый день тетя Люба ждала, что вот, наконец, часов так в десять утра, по лестнице поднимется человек и позвонит в дверь. Тетя Люба откроет ему и увидит, что весь костюм и вся шляпа у человека абсолютно мокрые. Уж она-то сразу поймет, под какой дождик попал бедняга. Человек будет громко стучать по полу своей тросточкой, если она у него окажется, или просто начнет сильно кричать. Потом он позовет милиционера, и баб-Саню посадят в тюрьму за хулиганство.
Горшком в то время пользовалась в основном я. И баб-Саня, перевернув его утром в форточку, всякий раз говорила, что детская моча не то что вредна, но и противна быть не может. Раньше ею лечили отложение солей и много других болезней.
Кстати, за все годы ни разу никто не поднялся и не позвонил в дверь, и не пожаловался на баб-Саню. Мы думали, что никто ничего не знает, но ошибались.
Под баб-Саней, на третьем этаже, жили двое старичков: врач-гомеопат и его жена, маленькая рыхлая женщина. Они дружили когда-то с баб-Саней и ее мужем. Но дедушка умер, а баб-Саня и двое стариков давно никуда не выходили из дома. И вот однажды тетя Люба встретилась с женой гомеопата: та гуляла по просторной лестничной клетке. Тетя Люба поинтересовалась ее здоровьем, передала привет гомеопату. И тут старушка спросила тетю Любу, что такое мы каждое утро выливаем из окна?
– Уже много лет все течет прямо к нам на балкон, – объяснила старушка. – Раньше я вытирала тряпкой, а теперь придумала: выставляю с вечера цветы, а когда мы с Афанасием встаем, они уж политы.
Тетя Люба смутилась, но почему-то сказала жене гомеопата правду. Та, по словам тети Любы, просто расцвела и воскликнула:
– Вот спасибо! Это ведь отличное удобрение. А я-то ломаю голову: почему у меня эпифилиум дважды в год зацвел? Сердечно кланяйтесь, милая, матушке вашей – Александре Петровне.
Так что, выходит, и тут баб-Саня права была.
И только с «Пиковой дамой», мне кажется, она промахнулась. Читать про эту даму мне было ужасно скучно. Я засыпала над страницами и никак не могла дождаться конца. До сих пор я ни разу не перечитала и не посмотрела в театре это многими любимое произведение. Заставить себя не могу.
