Уговор дороже мира | страница 4



— И Джоконду тоже? — всхлипнул Бизо.

— А что с Джокондой? — вытаращился Залевски.

— Их двенадцать! — глупо хихикнул директор. — Не одна, не две, а целых двенадцать!!! А вот в зале Данэ недостача! Ровно на одинадцать полотен! — Бизо вдруг захрипел и упал на колени.

— Врача! Позовите кто-нибудь врача! — во всю мочь закричал профессор.

Его крик многоголосым эхом пронёсся по тихим залам Лувра. По тем самым залам, где столетиями хранились раритеты, некоторые из которых, таковыми уже не являлись…


Утром, так и не дождавшись от мужа сколь-нибудь вразумительного объяснения его странного поведения, пани Залевски хлопнула дверью и отправилась по магазинам. В последний момент профессор услышал, как она отчитывает сына:

— Что значит — "Потерял!"? Где? Ты знаешь, сколько стоил этот набор? Сто шестьдесят франков! Я себе во всём отказываю — только бы у тебя была возможность учиться, а ты теряешь такие дорогие вещи! Нет будешь! Не смей спорить! Я сказала — не смей! Маме лучше знать! Это настоящая профессия — не то что у твоего отца!

Посмотри на дядю Юрека: всего два года как он окончил университет, а уже купил собственный дом! Не плачь! Мама тебя любит! Мама купит Яцеку новый набор и умный

Яцек выиграет школьную олимпиаду! Правда? Порадуешь мамочку? Ух ты, моя лапочка!

Держи десять франков и жди меня в игровом центре, я скоро приду.

Голоса удалились. Залевски перевернулся на другой бок и тупо уставился в противоположную стену. Он пытался думать о многих вещах, но у него ничего не получалось. В голове царил вакуум. Пустота! Ничто! Жизнь потеряла всякий смысл, и горше всего было осознавать, что весь этот смысл заключался в неповторимости четырёх полотен великого Экристида. Он знал их до мельчайших подробностей, до каждой царапинки, каждой трещинки. И вот оказалось, что всё это не более чем пшик. Оказывается, Экристида можно копировать! Экристида!!! Словно это не полотно величайшего художника, а помятая купюра, пропущенная через обычный ксерокс.

За спиной кто-то осторожно кашлянул. Залевски повернулся.

— Простите, я стучал, но вы не ответили, а времени очень мало, — извинился гость и без приглашения уселся в кресло.

— А, Лакруа… Опять вы, — равнодушно пробормотал профессор. — Ну что там новенького? Сколько шедевров мы еще потеряли?

— Потеряли? — француз вскочил на ноги. — В смысле, они уничтожены? Но этого не может быть! Этого просто не должно было произойти!

— Да, — согласился Залевски, — это не должно было произойти, но это произошло!