— Сашок! — тихо позвал я.
Никто не откликнулся. Как бы пригодился сейчас фонарик! Но где он? Я осторожно сполз спиной по стене, присел на корточки, стал шарить вокруг себя. Серебристое свечение вдруг усилилось, пошло волнами. Я отпрянул от края настила. Крысы тыкались в ноги, пищали, хрипели, вскрикивали, подминаемые идущими поверх. Возня, прерывистое дыхание, злобная грызня, хруст, упорное целеустремленное шевеление — крысы явно рванулись на штурм. Я нащупал за собой широкую доску и тут же вспомнил о дежурном освещении: ведь кнопка пускателя где-то рядом, в нескольких шагах. Самые храбрые уже карабкались по валенкам, достигли колен. Они лезли по мне, напор все усиливался, я едва успевал стряхивать их — времени, я чувствовал, оставалось в обрез. Изловчившись, я бросил доску вдоль стены к тому месту, где, по моим предположениям, находился шкаф. Отчаянный писк, вопли придавленных, ушибленных. Я ступил на доску — она шаталась — побрел, одной рукой держась за стенку, а другой сбрасывая ползущих по мне крыс. Наконец, рука моя наткнулась на холодную сталь шкафа. Нащупав кнопку, я нажал на нее — вспыхнул свет, слабый, дежурный, но и это было как солнце.
Серая масса разом, как по команде, осела, конус вокруг меня растекся, верхние слои провалились, ковер пополз углами к стенам — боковой и противоположной. Доска подо мной выровнялась — я перебежал на настил.
Крысы уходили в двух направлениях: серые сардельки скользили вглубь Хранилища, а кишащий угол утекал в нору.
Когда пол передо мной очистился, я увидел то, что осталось от портфеля, от моего новенького великолепного кожаного портфеля! Замок, застежки да несколько заклепок. Журнал был весь изгрызан. Прибор, гайка, рулетка и фонарик валялись тут же.
Я схватил фонарик, прибор и в несколько прыжков оказался у первого стеллажа. Сашок лежал на спине, закатившиеся глаза блестели белками. Я кое-как привел его в чувство. Он никак не мог побороть страх и все не решался спуститься на пол. Надо было как-то выбираться отсюда, но как?!
Мне показалось не случайным то, что отключение света произошло в самый критический момент. Не знаю, почему, но я был убежден, что и нашествие крыс, и отключение света каким-то непостижимым образом связано с лейтенантом. Ну кому еще, кроме него, надо было мстить нам?! Теперь я, кажется, вполне мог оценить его возможности по этой части...
До первых звуков пробуждающейся «точки» мы просидели с Сашком на досках, тесно прижавшись друг к другу и настороженно следя за черными углами площадки. Все, что было съедобного, сожрали крысы — бачок вычищен до блеска, рюкзак в дырах, ремешков как не бывало, не говоря уж о хлебе. Немного сохранилось чаю, но Сашок брезгливо отказался, я тоже не рискнул пить из термоса, по которому прошли полчища крыс. Да и вонь после них стояла такая, что обоих нас мутило.
