Дотошный аккуратизм, любовь к симметрии, эти вылизанные дорожки, эта странная вешалка, эти педантичные повадки лейтенанта, его вытянутые вперед губы с торчащими усами, делавшие его похожим на какого-то зверька,— все зто почему-то напоминало русского царя Петра Третьего в стране Снежной Королевы.
В левой половине располагался жилой отсек, три проходные комнатки: в крайней — кабинет лейтенанта, в средней — спальня на двоих и в ближней — пищеблок.
Моя койка — напротив койки лейтенанта: такой же белый конверт из одеяла и простыней, подушка — пельменем, полотенце — на спинке. Над койкой лейтенанта — портрет Сталина в форме генералиссимуса: величавый старец смотрел безразлично, с холодным прищуром.
— Может, перевернем? Лицом к стене,— предложил я.
Лейтенант глянул исподлобья.
— Ахинею какую-то несешь.
— Почему ахинею? Перед генералиссимусом надо стоять навытяжку, руки по швам...
— Не нравится, вали в казарму, у меня особых гостиниц нет,— хмуро сказал лейтенант.— И запомни: зто моя личная комната. Пускаю тебя как гостя.
— Тогда все ясно. В принципе могу и с солдатами.
— Оставайся, — пробурчал лейтенант.
Я сунул портфель под вешалку, на которой сиротливо висел полушубок лейтенанта. В углу чугунно поблескивали пятикилограммовые гантели и двухпудовка.
Мы перешли в кабинет. На окне решетка. В углу у окна несгораемый сейф. Два стола встык, напротив друг друга, по стулу за каждым, книжный шкаф. В шкафу — уставы, «Краткий курс», «Вопросы ленинизма» и «Экономические проблемы социализма в СССР» Сталина, знаменитая брошюрка Ворошилова «Сталин и Красная Армия», книги Жданова, Кагановича, еще чьи-то... У левого стола тумба с кнопками и телефонной трубкой на рычагах.
Сильно пахло сапожной ваксой. В пищеблоке тоже на полную громкость орало радио: тот же дикторский голос вещал про успехи в сельском строительстве. Мне вспомнился вчерашний поезд, набитый амнистированными...
— Умываться — в пищеблоке,— сказал лейтенант, махнув рукой в глубь помещения.- А все остальвое — на свежем воздухе. У вас так...
Сняв трубку, он нажал на одну из кнопок.
— Сержант Махоткив слушает! — донеслось из трубки.
— Сержант, взять двух солдат, поправить площадку у ворот. Понял?
— Товарищ лейтенант, разрешите? — проскрипела трубка.— А, может, когда обед подвезут, опять порушат, тогда заодно?
— Выполняйте,— сухо, без всякого выражения сказал лейтенант.
— Есть, товарищ лейтенант!
Опустив трубку, лейтенант постоял в задумчивости, затем не торопясь разделся, повесил на вешалку портупею с пистолетом, шинель, шапку и шарф. Тщательно причесался перед зеркалом между шкафом и вешалкой. Одернул китель и снова осмотрел себя в зеркале.
