– Не сомневаюсь. – Бывший главный целитель присел на краешек императорской постели и взял Его Величество за запястье. – Сердце бьётся. Хоть слабенько и редко, но всё же бьётся. Вольём в него вина, и можно опять выпускать к гостям.
– В сердце вольём?
– В императора.
Герцог с сомнением покачал головой:
– А он у нас не того? В смысле, не развалится?
– Вроде бы не должен, – хмыкнул дон Хорхе. – Я поставил ему защиту от всех видов магических эманаций, так что…
– Чего магических?
– Эманаций.
– Ну вот так бы сразу и сказали, – герцог сделал вид, будто всё понял. – Бал продолжается?
– Хотите предложить другой вариант?
Других вариантов у герцога Скорсезе не было. Императора необходимо предъявить подданным живым и здоровым во избежание вредных слухов и ненужных пересудов, способных спровоцировать могущественные семейства империи на непродуманные действия. Или на продуманные, что особенно неприятно. Ведь одно дело – править от имени действующего монарха, дёргая за ниточки послушную марионетку, и совсем другое – устроить грызню за власть с предсказуемым, но печальным результатом. Да, Шестиугольная Башня и подчинённые ей войска способны подавить междоусобицу, вот только кровавые методы усмирения претендентов на престол неминуемо ослабят государство, чем непременно воспользуются соседи.
Да вот те же гномы и воспользуются! Несмотря на сокрушительную неудачу в Груманте, коротышки остаются внушительной силой, и сбрасывать их со счетов в высшей степени неразумно. Это пока они управляемы, но стоит только дать слабину или допустить намёк на слабость…
Позолоченная створка двери, распахнутая сильным ударом в обратную сторону, вылетела вместе с петлями, и появившийся в проёме гвардеец прохрипел сдавленным от ужаса горлом:
– Норвайцы…
– Какие норвайцы? – удивился герцог. – Откуда взялись?
– Они пришли.
– Понятно, что не прилетели. «Красную тревогу» уже объявили?
– Поздно…
– Как это поздно?
– Они уже во дворце.
* * *
Музыка резко оборвалась, а приятный баритон дирижёра вдруг набрал немыслимую высоту, и пронзительному визгу лишь немного не хватило до перехода в ультразвук. Осыпающиеся оконные стёкла и треск ломающихся дверей окончательно разрушили очарование момента.
– Какого чёрта? – виконт Оклендхайм повернулся в сторону шума и потянул меч из ножен. – Кому жить надоело?
Чертей он не обнаружил – повалившая в окна и двери вооружённая толпа состояла из чего-то среднего между гориллой, медведем и скунсом. Причём, если судить по запаху, скунса там было больше всего. Древний меч Оклендхаймов кровожадно блеснул в свете свечей и описал широкую дугу, приглашая человекообразных обезьян присоединиться к предполагаемому веселью.
