Перед глазами Джованни Моргана тут же возникли видения сияющих бриллиантами орденских знаков, величиной не меньше суповой тарелки каждый, в ушах послышался звон золотых цепей и золотых же шпор, перед внутренним взором закружились стайки юных прелестниц, преследующих героя с целью запрыгнуть к нему в постель, и многое другое. А потом… потом император обязательно поймёт правильно и добровольно передаст корону спасителю империи.
– Да, именно так! – с восторгом воскликнул бывший статс-секретарь. – Даже в Груманте понимают это! Недаром же виконт Оклендхайм неоднократно заявлял: «Вы, господин Морган, передаст!»
Ноги гения и будущего спасителя империи сами повернули с дороги на Линцбург в сторону имперского тракта. Именно туда, откуда ожидалась армия маршала фон Брукса. А сэр Артур фон Юрбаркас окончательно лишился шанса ещё раз увидеть великого человека Джованни Моргана.
В лагере Грумантского Добровольческого корпуса наблюдалась привычная любому военному человеку суета, вызванная подготовкой к давно ожидаемому сражению. Суета спокойная, размеренная и деловитая, если так можно про неё сказать. Но армия Груманта с давних пор славилась железной дисциплиной, позволявшей крохотному государству выживать по соседству с огромной империей, и даже беспорядок в ней происходил организованно и с ясно видимыми целями.
Хотя на взгляд человека, незнакомого с военными традициями королевства, творилось сущее безобразие – всё поле вокруг лагеря было заставлено огромными корзинами, и толпы покрытых потом людей набивали эти несуразные ёмкости землёй и камнями. А ещё не менее двух сотен человек работали лопатами, насыпая вал высотой с всадника, напоминающий формой подкову. Зачем это всё? Неужели нельзя заняться более полезным делом? Оружие наточить или доспехи до блеска отполировать… Странные они, эти грумантцы. И примкнувшие к ним норвайские варвары заразились непонятным стремлением совершать бессмысленные действия.
Беглый университетский зауряд-лекарь Франсиско де Багильон считал себя искушённым в военном искусстве человеком, поэтому поглядывал на грумантских добровольцев с тщательно скрываемыми превосходством и насмешкой. Открыто насмехаться нельзя. Недостойно дворянина из старинного, хотя и обедневшего, рода насмехаться над теми, кому собираешься предъявить ультиматум. Хотят швыряться в земле и копошиться в грязи? Их право.
А право Франсиско де Багильона, как представителя Совета Грандов Галлиполиды и одного из вождей восстания против ненавистной империи, требовать от Грумантского Добровольческого корпуса перехода в полное подчинение Совету не на словах, а на деле. А то что же это получается? Галлиполидцы проливают кровь в постоянных схватках с захватчиками, а иностранные добровольцы сидят в укреплённом лагере и носа из него не кажут. Зато требуют обеспечения по нормам, якобы утверждённым их королём Джеронимо Первым Ланца для частей и соединений, принимающих участие в боевых действиях. Что за бред?
