В общем, ничего не предвещало беды, и северный пушной зверёк, по своему обыкновению, подкрался незаметно.
Противный зуммер на телефон экстренной связи с шефом безопасности я выбрал в качестве звонка вполне осознанно. Папаша Мюллер, чисто теоретически, мог позвонить в любое время дня и ночи. Даже когда я сплю. А зуммер, в отличие от фрагмента вальса, или, допустим, гангстарепа, вырывает сонное сознание из объятий Морфея гораздо быстрее. Правда, мой (точнее, Василия Иосифовича) главный силовик пока своим правом потревожить мой сон не пользовался. До сегодняшнего дня. Точнее, ночи.
Я глянул на часы: полтретьего. Однако… Что же такого стряслось, интересно?… Положительным моментом было то, что меня разбудил звонок телефона, а не сигнал воздушной тревоги. А что? Пару раз уже приходилось почти в чём мать родила спускаться в бомбоубежище под "ранчо".
Американцы, будь они неладны, со своими беспилотниками и сами не спят, и другим не дают. Хотя мы сейчас вроде и союзники, и они даже в ограниченном объёме делятся с нами развединформацией, когда им нужно чужими руками убрать какую-нибудь шишку из "Аль-Шабаба", но что у них на уме, никто не знает. Шарахнут с беспилотника, а потом будут извиняться: "Ой! Ошибочка вышла! Мы перепутали мирный дом с гнездом террористов. Простите, извините…". Жителям разбомбленного дома, и мне в том числе, их извинения будут уже глубоко до лампочки.
Потому приходится при появлении подозрительных летательных аппаратов на радарах нашего "гражданского аэродрома" хватать руки в ноги, и скрываться под землёй. И надеяться, что крылатую ракету на нас пожалеют. Иначе никакой радар не спасёт… Но сегодня, ещё раз Слава Богу, не "авианалёт", а "всего-лишь" какая-то срочная, и скорее всего, неприятная, новость.
— Доброе утро, Артём Юрьевич, — раздалось в снятой наконец трубке.
— И вам спокойной ночи, Сергей Петрович, — не удержался я, чтобы не съязвить.
— Есть важная информация. Прошу вас срочно проследовать в бункер для ознакомления, — сухо заявил телефон, и отключился.
"М-дя… Не очень почтительно подчинённые общаются с вице-королём Индии, в смысле, Ковчега" — тяжело вздохнул я, быстренько натянул брюки, и быстрым шагом, почти бегом направился к лифту в бункер, на ходу накидывая рубашку.
Когда я переступил порог бункера, папаша Мюллер, как обычно, был уже там, полностью одетый, и сна ни в одном глазу. У меня вообще временами закрадывалось подозрение, что он здесь и живёт. А когда он спит, и спит ли вообще – это оставалось загадкой.
