Сарай наконец кончился, Софья завернула за угол. Кругом царило запустение: брошенные телеги, теплицы с битыми стеклами. Из-за покосившегося бревна, на котором чудом держалась пустая голубятня, вдруг вышла старуха в сером неприметном платье и черном, закрывающем плечи платке. Увидев Софью, она замерла на мгновение, всматриваясь в нее подслеповатыми глазами, потом быстро перекрестилась.
- Бабка Вера, ты ли это? Тебя мне бог послал!
- Софья, девонька,- старуха молитвенно сложила руки.- А мне-то говорили - девица в дому. Дак это ты… А что это на тебе такое странное?
Странницу Веру Софья знала с детства. Когда-то в суровую, морозную зиму она осталась при монастыре и полгода состояла в няньках при Софье, потом опять ушла странствовать, но всегда возвращалась, не забывая принести своей любимице то глиняную куклу, то ленту в косы.
- Ты зачем здесь, нянька Вера?
- На харчи пришла. Дом Пелагеи Дмитриевны сейчас странноприимный. А сама-то она уехала.
- Уехала? Ладно, потом поговорим. Слушай меня внимательно. Я сейчас назад побегу, а то хватятся. Как стемнеет, приходи к моему окну. Оно в сад выходит… на втором этаже, а чтоб приметнее было, я свечку на подоконник поставлю и петь буду. Только приходи! Матерью покойной заклинаю! - И Софья, подобрав до колен платок, побежала назад.
Когда Агафья вернулась в баню с переменой белья, то застала свою подопечную за странным занятием. В большой, дымящейся лохани Софья яростно стирала синюю шаль.
- Что это вы делаете, барышня? - строго спросила горничная.
- Убирайся, не твоего ума дело!
- Чи-во?- И не успело смолкнуть раскатистое «о-о-о» Агафьиного гнева, как ей в лицо шмякнулась мокрая, скомканная шаль, а затем и вся бадья с горячей мыльной водой была опрокинута на ее голову. Оглушенную, ослепленную и визжащую, Софья вытолкнула ее в предбанник, села на лавку и спокойно стала выдирать из кос запутавшиеся в них репьи.
На обратном пути Софья не услышала и слова упрека,но ключ в замке щелкнул, не таясь, откровенно показывая, кто хозяин положения.
Но не успела горничная переодеться в сухое, как по дому раздался не клич - вопль:
- Агафья!
- Крапивное семя, бесово отродье, - прошептала горничная и бросилась в комнату к Софье.
Девушка стояла у окна и рассеянно следила, как метались солнечные блики по стволу липы, высвечивая листья и темные гроздья крупных семян. Она казалась совсем спокойной.
- Бумагу и чернил.
- Бумагу? Зачем вам?
- Тебе-то что? Песню буду слагать.
