| To live, to live! . . . I was fired by curiosity . . . you don't understand it, but, I swear to God, I could not control myself; something happened to me: I could not be restrained. I told my husband I was ill, and came here. . . . And here I have been walking about as though I were dazed, like a mad creature; . . . and now I have become a vulgar, contemptible woman whom any one may despise." | Пожить и пожить... Любопытство меня жгло... вы этого не понимаете, но, клянусь богом, я уже не могла владеть собой, со мной что-то делалось, меня нельзя было удержать, я сказала мужу, что больна, и поехала сюда... И здесь всё ходила, как в угаре, как безумная... и вот я стала пошлой, дрянной женщиной, которую всякий может презирать. |
| Gurov felt bored already, listening to her. He was irritated by the nawe tone, by this remorse, so unexpected and inopportune; but for the tears in her eyes, he might have thought she was jesting or playing a part. | Гурову было уже скучно слушать, его раздражал наивный тон, это покаяние, такое неожиданное и неуместное; если бы не слезы на глазах, то можно было бы подумать, что она шутит или играет роль. |
| "I don't understand," he said softly. "What is it you want?" | - Я не понимаю, - сказал он тихо, - что же ты хочешь? |
| She hid her face on his breast and pressed close to him. | Она спрятала лицо у него на груди и прижалась к нему. |
| "Believe me, believe me, I beseech you . . ." she said. | -Верьте, верьте мне, умоляю вас... - говорила она. |
| "I love a pure, honest life, and sin is loathsome to me. I don't know what I am doing. | - Я люблю честную, чистую жизнь, а грех мне гадок, я сама не знаю, что делаю. |
| Simple people say: 'The Evil One has beguiled me.' | Простые люди говорят: нечистый попутал. |
| And I may say of myself now that the Evil One has beguiled me." | И я могу теперь про себя сказать, что меня попутал нечистый. |
| "Hush, hush! . . ." he muttered. | - Полно, полно... - бормотал он. |
| He looked at her fixed, scared eyes, kissed her, talked softly and affectionately, and by degrees she was comforted, and her gaiety returned; they both began laughing. | Он смотрел ей в неподвижные, испуганные глаза, целовал ее, говорил тихо и ласково, и она понемногу успокоилась, и веселость вернулась к ней; стали оба смеяться. |
