| Но если, дорогой друг. Вы все же будете достаточно великодушны, чтобы простить мне самонадеянную попытку сплести себе венок менестреля частью из чистейших жемчужин древности, частью из бристольских подделок, которыми я пытался подменить настоящие, я убежден, что Ваше понимание трудностей моей задачи примирит Вас с несовершенством ее выполнения. |
| Of my materials I have but little to say. They may be chiefly found in the singular Anglo-Norman MS., which Sir Arthur Wardour preserves with such jealous care in the third drawer of his oaken cabinet, scarcely allowing any one to touch it, and being himself not able to read one syllable of its contents. | О материалах мне остается сказать немного: они все содержатся в одной англо-норманской рукописи; сэр Артур Уордор ревностно хранит ее в третьем ящике своего дубового стола; он никому не позволяет к ней прикоснуться, сам же не в силах прочесть из нее ни одного слова. |
| I should never have got his consent, on my visit to Scotland, to read in those precious pages for so many hours, had I not promised to designate it by some emphatic mode of printing, as {The Wardour Manuscript}; giving it, thereby, an individuality as important as the Bannatyne MS., the Auchinleck MS., and any other monument of the patience of a Gothic scrivener. | Во время моего пребывания в Шотландии я никогда не получил бы разрешения надолго углубиться в эти драгоценные страницы, если бы не обещал отметить ее каким-нибудь необыкновенным шрифтом под именем "рукопись Уордора", выделив ее тем самым из всех других и придав ей такую же значительность, какой обладают рукописи Бэннетайн, Окинлек и другие памятники терпения средневековых переписчиков. |
| I have sent, for your private consideration, a list of the contents of this curious piece, which I shall perhaps subjoin, with your approbation, to the third volume of my Tale, in case the printer's devil should continue impatient for copy, when the whole of my narrative has been imposed. | Я послал Вам для ознакомления оглавление этой любопытной вещи, которое я с Вашего разрешения приложу к третьему тому моего романа, если только дьявол книгопечатания все еще не будет удовлетворен после набора всего моего произведения. |
| Adieu, my dear friend; I have said enough to explain, if not to vindicate, the attempt which I have made, and which, in spite of your doubts, and my own incapacity, I am still willing to believe has not been altogether made in vain. |
