— И музыку! — потребовал Пашка, ткнув пальцем в рояль.
— Еще лепешек, но не маисовых, а из настоящей муки. Есть у вас лепешки? — Гилмор покосился на дверь, ведущую в кухню.
— Есть все, что пожелают кабальеро, и даже больше. — Смуглянка разглядела Саймона, и глазки ее блеснули. — О! Какой красивый дон! Какой высокий! Только очень мокрый. Может, я вас переодену? — Она стрельнула глазками в сторону лестницы.
— Потом, — сказал Саймон, сбрасывая плащ. — А сейчас — мясо, пиво, хлеб и музыку.
— Лучше бы потише, хозяин, без музыки, — заметил Кобелино, укладываясь на диван. — Валека говорит, что в городе крокодильеры. Чертова пропасть крокодильеров! Тысяча или две. А новых все везут и везут… С пампасов, из-за Парашки.
— И что же? — Саймон пристроил рядом с плащом сумку, мачете в ножнах и трофейный карабин с серебряным ягуаром. Проказа с Филином тоже начали разоружаться, поглядывая на бочки с пивом и девушек и будто бы выбирая, с чего начать.
— Это не местные, хозяин, это те, что за Парашку ходили, на гаучо, в помощь «штыкам». Теперь вернулись. Злые! Может, начнут город громить. «Торпеды» уже смываются — видел, там, у пирсов? Засуетились… Да только весь товар им не вывезти. Тут еще склады с углем и керосином…
Саймон сел, плеснул пива в высокую стеклянную кружку и потребовал детальных объяснений. Дружбан Валека, он же — Валентино, оказался парнем информированным; со слов его получалось, что с месяц назад изловили в городе трех лазутчиков Фиделя — то ли они собирались мост подорвать, то ли дона-протектора пришить, однако не вышло. Лазутчиков, само собой, отдали крокодавам, на ферму — чего ж добром разбрасываться, когда зверюшки не кормлены! — и тут же объявили поход на гаучо. Дон Алекс прислал карабинеров и драгун, а дон Хорхе — своих людей, не меньше, чем у «штыков»; и все они двинулись в пампасы, где одержали славную победу. Только потом пришлось отступить: в снабжении перебои, патронов и мяса нет, денег — тоже, без денег «торпеды» груз не везут — а как обойдешься без их кораблей и угля из Разлома? У гаучо, на удивление, всего хватало, и мяса, и патронов… И кто им только ворожит? Не дон ли Хосе Трясунчик из департамента Водного Транспорта? Ежели так, то обозленные крокодильеры могут помять «торпед», а заодно и всех, кто обитает у реки, кормясь честным промыслом…
Под эту историю Саймон выпил пива, доел жаркое из крокодильего хвоста и решил, что ночь они проведут в «Парадизе». Надвигались сумерки; небо снова хмурилось, река потемнела, заморосил нудный мелкий дождь, и по улице, смывая следы копыт, потекли бурые ручьи. А здесь было сухо, тихо, спокойно… Коренастый Валека, поигрывая дубинкой, маячил у дверей, Гилмор дремал над блюдом с лепешками, на коленях у Филина сидела пышная русоволосая красотка, Пашка шептался с другой, темнокожей и гибкой, словно лоза, а Кобелино пристроился сразу к двум, с видом ценителя поглаживая девушкам груди и прочие округлости. Смуглянка строила Саймону глазки и все кивала на лестницу, ведущую к мягким постелям и разноцветным простыням. «Какую она стелит, синюю или розовую?» — мелькнуло у Саймона в голове. Но сегодня ему хотелось поспать на белой и в полном одиночестве.
