— Уверен, что в мире полно озверевших двадцативосьмилетних старых дев.
Точно не на этой вечеринке. Несмотря на матримониальные петли, нависшие над головой каждого одиночки, сексуальных авантюр, запланированных на эту неделю, уже очень много. Зачарованный холм сегодня станет центром секса – без меня, конечно.
— Разве девы звереют?
Он усмехнулся, и его улыбка была прекрасна, и несправедлива, и заразительна. Держу пари, что его мать не говорила ему, что не стоит смеяться на людях.
Мне не терпелось отстраниться от него на шаг, но я боялась, что так покажу, что он смущает меня. Поэтому я выпрямила спину, задрала подбородок, чтобы встретить его глаза своим холодным взглядом.
— Дамы не обсуждают подобные мелочи.
— Девственницы, может, и нет.
Ооо, мне так нравится, как легко читалось в его глазах то, что его это позабавило. Я тихо сказала:
— И много вы знаете таких мифических женщин?
Ради Паркера, ищущего шампанское, я приняла бокал у, проходящего мимо, официанта. Кристиан сделал то же самое.
— Мифических двадцативосьмилетних женщин, сходящих с ума, или тех, что отказываются обсуждать секс?
Мои плечи поднимались и опускались, пока я медленно отпивала шампанское. Пузырьки опускались по горлу в желудок, а окружавшие их мышцы двигались в такт фокстроту, льющемуся из динамиков.
— Я знаю много женщин, — сказал он мне.
— Я ужасно потрясена.
— В смысле?
— В том же самом смысле, о котором говорила раньше. Нет шанса остаться холостяком к концу недели. У вашей матери, должно быть, уже длинный список с заявками на вас.
Рядом послышался громкий звук: поднос ударился о землю. Кристиан перевёл своё внимание на источник шума, позволив мне сделать несколько незаметных шажков назад.
По другую сторону бассейна покрасневший официант на коленях собирал разбитое стекло салфетками, пока монархи выказывали ему своё презрение, раз он посмел продемонстрировать что-то отличное от безупречного поведения в их присутствии.
— Бедняга, — тихо сказал Кристиан. — Сколько бы вы поставили на то, что его уволят за это?
В пари не было необходимости. Несчастный мужчина, скорее всего, будет выпровожен в течение часа.
Кристиан снова сфокусировался на мне.
— Вы хотите, чтобы я что-то поставила?
Люди, делающие ставки, вызывали у меня отвращение, так что меня устраивал такой поворот. Крайне мерзко было бы использовать в этих целях человека, потерявшего работу из-за такой ерунды.
Моё презрение, наверное, было и у меня на лице, раз он быстро поправился:
