И вот он перед своим домом. В кухне горел свет. В остальном доме было темно. Он постоял, посмотрел на дома. Откуда-то слышалась музыка. Потом он решился и открыл калитку. И затворил ее за собой осторожно. Наверное, они ждут меня, подумал он. Если они уже поужинали, то оставили для меня что-нибудь в печке. Мама будет ругаться, что я так поздно. Он подошел к окну и почувствовал запах сирени. Большая яблоня шелестела листьями. Подул ветер. Уж он что-нибудь нагонит.
Мартин прошел через сени и вошел в кухню. Мама сидела за столом. Отца не было, наверное, он зашел к кому-нибудь из соседей.
— Добрый вечер, — сказал он.
Мама повернула к нему голову и смерила его взглядом с ног до головы. И снова отвернулась. Она пришивала пуговицу.
— Где же ты был так долго? — спросила она. Она вовсе не сердилась.
— На Ваге, — ответил он. — После обеда мы ловили рыбу, а потом я смотрел на заход солнца.
— Солнце давно уже зашло, — возразила мама. — Ты обманываешь.
— Нет, я смотрел… Там я и задержался.
— Ужин в печке. Но сначала помой руки.
Мартин снял рубашку и налил в умывальник воды. Однако воды было мало и ведро было пустое.
— Пойду принесу воды, — сказал он и вышел. — Ведро он нес в правой руке, и оно билось ему о колено. Выйдя во двор без рубашки, он почувствовал, как посвежело. Может быть, это оттого, что усилился ветер?
Он наполнил водой жестяное ведро и пошел назад. Ведро было полное и тяжелое. Он переменил руку. Во дворе он остановился отдохнуть и прислушался.
— Во дворе кто-то пищит, — сказал он маме.
Она посмотрела на него с удивлением. Теперь она пришивала уже третью пуговицу.
— Это тебе показалось, — сказала она. — А может быть, это была кошка.
Он окунул руки в воду и присвистнул: какая холодная была вода!
— Долей теплой, — сказала мама.
Он подошел к печке, снял с огня горшок с теплой водой и долил воды в умывальник. Когда он снова погрузил руки в воду, вода потемнела. Мыло сняло остальную грязь. Он вытер руки, взял таз из-под умывальника и пошел вылить воду.
— Там уже дождь начался, — сказал он, вернувшись.
— Нам очень нужен дождь, — сказала мама, и ему показалось, что она обрадовалась. — Иначе все посохнет, — добавила она.
В духовке на красной сковородке стояла яичница. Она была еще теплая. Он поставил сковородку на стол, открыл буфет, отрезал себе хлеба. Хлеб был мягкий и ароматный. Он взял ложку и стал есть.
— Тебе чаю или молока? — спросила мама.
— Лучше чаю.
Он встал и взял с шестка чашку. В ней был липовый чай. Он его очень любил. И яичница ему понравилась. Собственно, только теперь он почувствовал, что голоден.
