— Да, — отвечаю я без должного убеждения и поэтому с улыбкой.
— Благодарю вас за понимание, — говорит господин Джойниус. — А теперь к должен час поработать… Если хотите, подождите меня с гостями в приемной…
— Я подожду вас, — говорю я и встаю.
Господин Джойниус провожает меня до дверей приемной. Я вхожу в знакомый полумрак и сажусь в свое кресло. Присутствующие, которых я совсем недавно оставил, яростно спорят.
— Я не знаю, — говорит господин О. Б. М. господину Х. Б., — но уничтожение мышей, с точки зрения человека, полезно.
— В самом деле? — спрашивает господин Х. Б. — А разве каждая точка зрения не относительна? И разве не существует другая точка зрения, по которой то же самое было бы вредно?
— С точки зрения мыши, конечно!
— А есть ли у мышей какая-либо точка зрения?
— Я сомневаюсь. И именно поэтому точка зрения человека, единственного разумного существа, окончательная, — решительно говорит господин О. Б. М.
Господин Х. Б. пожимает плечами, безнадежно машет рукой и глубоко погружается в кресло. Однако прочие продолжают разговаривать. Господин Аякс читает последнее любовное письмо шестнадцатилетней почитательницы. Он говорит, что ему вручили его всего два часа назад, и, возможно, не пройдет и двух часов, как эта почитательница лишится девственности.
— Да, до недавних пор утверждалось, — громко говорит господин Т. С. Э., — что электричество является течением, притоком, потоком электронов, а теперь уже находят, что электричество — это, собственно, какое-то колебание свободных электронов в атомном ядре, о которых пока что мы не знаем ничего более определенного… Господа, но это же невозможно представить… Да, да, да, я жалею сам себя, потому что не могу представить это… Только ученые, такие, как господин Джойниус, делают открытия, которые намного превосходят наши представления…
Я поворачиваю голову то в одну, то в другую сторону, стараюсь все замечать, и мне становится смешно. Я наклоняю голову и продолжаю тихо сидеть. Я не решаюсь даже достать из кармана сигарету, чтобы не привлечь к себе внимания. Госпожа В. В., однако, все время следит за мной, чуть прищурившись…
— Да, так вот, скажите, вы, — громко обращается госпожа В. В. ко мне, и все прочие замолкают, потому что она показывает на меня пальцем, — что вы думаете теперь об экспериментах, которые вы видели, и о господине Джойниусе?
— Я? — Я пугаюсь скорее внезапно наступившей тишины, чем голоса госпожи В. В.
— Вы, — отвечают все хором.
