Визит | страница 26
Бутылка от минеральной воды пуста; стаканы стоят рядом с тарелками. И мясо исчезло с тарелок, на них только ножи, вилки и тонкая пленка от мяса.
В солонке остались ямки от ножа.
Часы спокойно тикают, каждые полчаса раздается короткий удар, каждый час четыре, пять или другое соответствующее количество ударов. Тиканье не прекращается и во время боя часов; кажется, что в эти моменты они и тикают быстрее, но потом все снова входит в свой ритм.
Солнце только что зашло, но еще светло. В комнате полумрак; предметы, обращенные на запад, светятся красноватым светом. Возможно, потому, что небосвод у самой линии горизонта покраснел.
Вещи, разложенные на столе, остались на своих местах. Изумруд теперь кажется черным. В комнате тихо, но из соседней, где находится зеркало в человеческий рост, слышатся шаги по паркету и тихое пение. Высокий голос спускается до низких нот.
Кроме этих звуков — шагов и пения, — ни с улицы, ни со двора в комнату не проникает ни единого шороха.
Часы пробили семь ударов. После того как прозвучало одиннадцать ударов, тиканье становится чаще, потом замедляется. Часы, однако, не останавливаются, секундная стрелка так же обегает циферблат.
Хотя двери в ту комнату, где стоит зеркало в человеческий рост, открыты, оттуда не слышится ни потрескивания паркета, ни пения. Квартира кажется пустой, и неустанное тиканье часов только подтверждает это впечатление.
Полумрак сменился мраком. Предметы утратили красноватый отблеск; только привыкнув, глаз может различить убранство комнаты.
На столе между тарелками, мисками и бутылками нет больше изумрудного браслета. Его очертания не угадываются нигде в комнате. А с письменного стола исчезли сигареты «Клеопатра» вместе со спичками. Рядом с отточенными карандашами только пепельница.
Окна — восточное и западное — закрыты. Занавески неподвижны, воздух не циркулирует. Все в комнате замерло.
На письменном столе зажжена лампа. Круг света захватывает близлежащие предметы: столешницу, книги, чернильницы, карандаши, резиновую подушку, спинку стула. И еще маленькое пятно ковра. Отдаленные предметы продолжают оставаться в темноте, хотя они различимы. Только белый циферблат настенных часов светится ярче, хотя движения секундной стрелки не видно.
Сразу же после одиннадцати вечера на стуле снова появляется черная сумка, стул отодвинут, он теперь стоит под острым углом к столу. Красный плюш, обтягивающий сиденье стула, кажется таким же черным, как и сумка.