– Здравствуйте, мои хорошие! – улыбнулась Марджи. В ее голосе звучала незнакомая мне доселе теплота. Старуха говорила каждое слово с таким трепетом и любовью, будто не к чужим детям обращалась, а к родным. – Вы уж простите, что в этом году я приехала немного раньше праздников. Обычно мы встречаемся с вами в канун Нового года. Но эта зима несет свои перемены в жизнь каждого из нас, поэтому я решила заглянуть в гости уже сегодня.
Дети внимательно слушали обращение старушки, но едва ли они осознавали до конца то, о чем именно она говорит. Разве что те, что постарше, лет пятнадцати, в самом углу комнаты, смотрели на богатую госпожу более осмысленными глазами. Интересно, мы им тоже будем куклы и машинки дарить? Но проследивший за моим взглядом Ричард пальцем указал на четвертый, слегка приоткрытый мешок, из которого торчали корешки книг.
– А теперь подарки! – звонко и совсем не по-старушечьи крикнула Мардж, и ребятня, ожидавшая этой реплики, сорвалась со своих мест и побежала к нам.
На мгновение мне стало страшно, что вся орава накинется на мешки всем скопом, но бдительные воспитатели остановили эту лавину, выстроив жаждущих подарков деток в несколько очередей.
Ко мне по одному подходили мальчишки и девчонки, преданно заглядывали в глаза, надеясь на свершение новогоднего чуда, которого ждали весь год. Я поздравляла их с наступающим праздником и вручала очередную коробку, а сама с трудом сдерживала слезы и продолжала улыбаться.
Сколько из этих лишенных родительской любви и ласки крох были плодом купленных ночей в Квартале? Знает ли этот голубоглазый мальчуган, что его отец, возможно, один из лордов, управляющий страной? А подозревает ли эта златокудрая малышка, жадно обнимающая подаренного пупса, что могла бы вырасти в доме богатого помещика?
Почему их бросали матери? Оттого, что не хотели воспитывать, или потому, что решили подарить свободу таким путем?
Отдавая последнюю коробку из мешка, я поклялась себе, что ни за что не буду рожать в Квартале. Лучше быть изнасилованной, потерять силу и возможность родить навсегда, чем отдаться по любви и обречь ребенка на рабство или жизнь без семьи.
Уже у самого порога перед отъездом обратно в столицу ко мне подбежала Кати. В одной руке она держала новенькую куклу, а во второй бумажную самодельную открытку с криво наклеенной елочкой и нацарапанными с ошибками поздравлениями.
– Это вам, – улыбаясь, отдала она ее мне. – С Новым годом!
Дрожащими руками я приняла подарок и, едва сдерживая себя, приобняла кроху. Каких трудов стоило трехлетней девочке вырезать и склеить эту скромную и неказистую поделку? Наверняка огромных.
