— Вот на Люсьен я бы женился…
— Знаешь, Жора, ты не шути такими вещами… — вдруг посуровевшим голосом сказал Дмитрий.
Жора резко отщелкнул недокуренную сигарету точно в урну, которая была от них метрах в трех-четырех, суетливо поскреб прыщавый подбородок и с обидой вроде бы спросил:
— Я, выходит, не стою ее?
— Не знаю, скорее, она тебе не пара… Отец у Людмилки, учти, не академик, а пахарь… мужик…
— Ну, ты не оскорбляй меня!.. — вскипел Жора и, обидевшись, отвернулся, шел долго молча.
Метро уже было совсем близко, и улица заметно оживала. Люди хоть и вяло, не с той, присущей москвичам, торопливостью, но все-таки стекались к нему, а те, что выныривали из прохладного подземелья, наоборот, шустрее обычного прятались в тень от домов и деревьев и затем подолгу ждали автобусов и троллейбусов, которые в знойные дни не шибко спешили.
Пройдя еще немного, они услышали милицейский свисток и увидели, как в конце сквера трое мальчишек в пионерских галстуках и с красными повязками на рукавах подбежали к полной немолодой женщине и пытались схватить ее за руки. Женщина вначале вырывалась, отталкивая детей, но те вскоре вцепились в нее, как клещи, и повисли на руках.
— Воровку, что ли, сцапали?.. — недоумевал Жора.
— Улицу не там перешла, вот ее и заграбастали, — догадался Дмитрий.
— Ты прав, гляди, к милиционеру повели.
— Вот кому надо голову отрывать, а не Яшке! — возмутился Дмитрий. — Горе-воспитатели, черт бы их побрал, на какое дело детишек приспособили. Им сейчас в речке полоскаться, по лесу бегать, а не жариться тут на раскаленном асфальте. Одно дело грачей с поля гонять, огород полоть или, скажем, лекарственные травы собирать, а другое дело взрослых воспитывать. Где это видано, как говорит моя мать, чтобы яйца курицу учили…
— А-а, брось ты, не горячись по пустякам… — безразлично махнул рукой Жора. — Мало ли еще глупостей…
— То-то и оно!.. — не унимался Дмитрий. — Столько дураков развелось, столько они наворочали, что умным только и забот — их завалы расчищать…
У метро они постояли под высокими колоннами, где робко дышал сквознячок, пробиравшийся из открытых дверей станции. Дмитрий тут опять вспомнил про Чижова и попросил Жору почаще к нему наведываться, а коль будет надобность, немедленно звонить. И тот согласно кивал, обещая все исполнить.
