— Извините, пожалуйста,— воскликнула она высоким пронзительным голосом,— но вы ошиблись! Вы взяли мой чемодан.
Брэкли снисходительно улыбнулся.
— Боюсь, что вы сами ошиблись, уважаемая леди,— сказал он.— Ваш чемодан у вас. Вы же видите, как они похожи?
— Нет, я не ошибаюсь,- взвизгнула старая дама. Она играла навязанную ей роль с таким искусством, словно бы репетировала ее неоднократно.— Он лежал как раз над моей головой, и вы его взяли. И, кроме того, я узнаю его.
Именно тут, как и предполагал Брэкли, на сцене этой маленькой драмы появился полисмен.
— Что здесь происходит?— осведомился он.
Дама набрала воздуху, собираясь ответить, но Брэкли опередил ее. Он не собирался дарить кому бы то ни было благоприятный случай, о котором позаботился сам.
— Эта дама полагает, что я украл ее чемодан, сержант,— сказал он.— Мне и в голову не приходило что-либо подобное. У меня безупречная репутация. Моя фамилия Уолтон, я служу у лондонского ювелира Мэлларда. Вот мое удостоверение личности, посмотрите, если хотите, и...
— Хорошо, хорошо,— перебил его, улыбаясь, полисмен.— Никто до сих пор и не говорил о краже.
— Разумеется, нет,— вставила дама.— Это просто ошибка, и я пытаюсь объяснить это джентльмену. И, тем не менее я настаиваю на том, чтобы мне вернули мой чемодан.
— Конечно, леди, конечно. - Полисмен явно наслаждался ситуацией.— Разрешите мне взглянуть на чемоданы.— Он поставил оба чемодана на платформу.— Да, действительно: совершенно одинаковые. Ни наклеек, ни особых примет. Их и в самом деле легко перепутать. Из-за таких вот вещей пропадает багаж, а потом вину взваливают на железную дорогу. Как вы полагаете, мистер...
— Моя фамилия Уолтон.
— Вы не будете возражать, мистер Уолтон, если я открою один из чемоданов?
— Нисколько.
— А вы, леди?
— Конечно, нет.
— Что ж, посмотрим.
Он поднял чемодан Уолтона, положил его на скамью и открыл замок. Он откинул крышку, и яркое сияние перронных ламп безжалостно проникло в глубь чемодана. Мириады раз их свет был отражен гранями груды драгоценностей — чемодан был набит ими в беспорядке, словно бы второпях. А поверх всего лежал кусок кабеля, обернутый в резину; один конец его был испачкан склеившимся сгустком крови и волос, седых волос — волос старого Николаса Мэлларда, который лежал, скорчившись, за своим прилавком на Фснсимен-стрит в той же позе, в какой его оставил лежать Уолтон.
