Но и там не повезло. Он уже зажал в кулаке дешевенький, из красного кожзаменителя, кошелек в форме сердечка, но руку из кошелки вытащить не получилось. Крепко перехватив его запястье, проклятая тетка набирала в рот воздух, чтобы через мгновение разразиться криком.
Этого допускать было никак нельзя. Согнув левую ногу в колене, Брыч потянул из сапога заточку. Один тычок, и она уймется. Так учил дядька Игнат. А он ужом скользнет в вечную рыночную толчею, и ищи ветра в поле!
И опять ничего не вышло. В голове будто взорвался праздничный фейерверк, и неудачливый воришка обвис в крепких руках, не давших ему упасть в жидкую, растоптанную тысячами ног, рыночную грязь.
Не обращая на Колю особого внимания, один из мужчин в пару фраз закончил разговор, начатый незадолго перед происшествием:
— Нам дали — мы обязаны. Так оно всегда. Оружие теперь у опчества, кто ж теперь мимо безобразия пройдет? Не по совести это!
К официальным властям теперь обращались только в сложных случаях. Когда действительно надо было разобраться, поломать голову. Когда все было ясно, решали на месте.
— Ты, мил человек, что ж к несчастной тетке в карман залез? — спросили Колю Брыча. — У нее же дети! Мал-мала меньше! А заточка в сапожке, опять же — зачем тебе она?
Малолетний карманник и, по совместительству, начинающий налетчик, неразборчиво мычал, отчаянно выдираясь из рук удерживающих его мужчин.
Слегка выкрутившись, но не ослабив захват полностью, он с ненавистью проорал:
— Волки позорные, ненавижу! Да вас дядька Игнат на полосы!..
— Ясно, — с грустью ответили ему.
Мужики, более не интересуясь мнением трупа, для очистки совести задали вопрос:
— Слышь, старшой, что с этим? Уж больно молод!
— В расход, толку не будет, — прозвучал ответ.
Тяжело вздохнув, они отвели Брыча к забетонированной площадке с мусорными баками. По неистребимой крестьянской привычке экономить, цирка устраивать не стали. Просто стрельнули в ухо, как поросенку. И кинули в кучу, где уже остывало с десяток деловых, и дядька Игнат, которым Коля так неудачно пытался пугать людей.
