— Почетная гвардия, салют! — скомандовал своим монотонным будничным тоном командир Третьего взвода лейтенант Болдуин.
С практически машинной точностью взвод, специально выделенный из оборонительных рядов, взял лазганы на караул. Впечатление от действа, выправки и дисциплинированности солдат портил только плачевный вид потрепанной полевой униформы. Зона боевых действий явно была неподходящим местом для подобных церемоний. Даже ротный комиссар Нажир оставил попытки поддерживать свою форму в надлежащем состоянии.
Мархольт покачал головой: это явно не было обычным визитом вышестоящих офицеров. Это была клика техножрецов, которая набросится на его сформированный командный состав словно падальщики. Капитану пришлось выйти далеко за границы традиций 32-го и простого военного протокола, проявляя к ним столько почтения. Однако, как бы ситуация его не раздражала, он позволит сломать его понимание дисциплины. Ни он, ни его командный состав не забудут, что они — солдаты.
Резкий нарастающий треск статики вырвался откуда-то изнутри транспорта. Из темноты отсека появилась группа техножрецов. От головы до пят они были закутаны в просторные робы со знаками зубчатого колеса Машинного Культа. Мархольт видел выступающие из-под одежд кибернетические улучшения, которые изменяли человеческий облик почти до неузнаваемости беспорядочно мешаниной труб, кабелей и клапанов. Один из техно-жрецов нес у себя за плечами целый арсенал механодендритов, из-под капюшона у другого же спускались насекомообразные отростки из проводов и стали. Двое техножрецов несли у рта широкие вокс-проекторы, прикрепленные, казалось, непосредственно к предплечьям, разрывавшиеся статическим треском бинарных псалмов при каждом шаге. Еще один нес крупный цилиндрический объект с трубой, из которой вырвались жирные клубы курящихся благовоний, когда жрец ступил на землю.
Среди них показалась пугающе бледная фигура. Останки человеческого тела были укутаны в одеяния из золотистых лоскутов. Из-под позолоченного капюшона возникло лицо, покрытое трубками и проводами, один из которых змеился по щеке, а другой соединялся с жутким носом. Немой рот был закрыт швами, поверх который была прикреплена печать чистоты. Масса медной проводки закрыла один из глаз жреца, а другой представлял собой светящийся красный шар, злобно вперившийся в окружающий мир. Под робой были видны вполне обычные человеческие руки и ладони, едва покрытые хромированной сеткой, словно у мумии. Ниже пояса тело жреца зиждилось на массивном гусеничном движителе.
