— Дом сейчас рухнет! — крикнул я.
Мы на ощупь рванулись по лестнице, затем через холл — к выходу. Фонарик потерялся в суматохе, и мы ориентировались только благодаря большим окнам холла, но ночь была все так же темна, и по пути мы то и дело сбивали какие-то предметы. А сзади нас преследовало негромкое шуршание, словно где-то далеко разгружали мелкий гравий.
Первым на улицу выскочил Шишига, за ним Мира. Я вновь оглянулся, но ничего не увидел.
Мы добежали до ворот и лишь здесь остановились отдышаться.
Дом Ученых темнел в безмолвии ночи, и ничто не говорило о том, что изнутри он весь наполнен неведомыми монстрами, превращающими его в труху.
Сумка по-прежнему была на мне. Я по ней похлопал.
— Нет ли тут случайно еще одного фонарика?
— Увы, — вздохнула Мира.
— У меня есть, — отозвался Шишига.
Раздался легкий щелчок, и свет поочередно выделил из темноты Миру, затем меня.
— Перелазьте. — Шишига посветил на ворота.
Мы по очереди перебрались на другую сторону, вышли на середину и остановились.
Я вспомнил, как отговаривал Миру идти среди ночи за братом, и мне стало стыдно.
Несколько минут никто ничего не говорил. В конце концов, я не выдержал и предложил:
— Вернемся к Федору? Не знаю, как вы, а я за него волнуюсь.
— Федька приходил, — пояснила Мира. — У него была истерика, и он остался дома.
Шишига развел руками.
— Мне надо время, чтобы прийти в себя, — сказал он. — Поэтому как решите, так и будет.
Мы двинулись в ту сторону, откуда пришли.
— Ужасная смерть, — сказала Мира.
— То, что мы сами спаслись — чистое везение, — сказал я.
Несколько минут мы шли молча.
Шишига заметил разруху на месте бывшего управления ЧС и хотел было подойти, но я его остановил.
— Нельзя. Здесь вся территории может быть заражена.
Он отпрянул назад.
— Значит, это типа инфекции? — спросил он.
— Не знаю, — ответил я. — Есть что-то биологическое в поведении агрессивных пятен: они быстро двигаются, неожиданно меняют направление. Мира, тебе так не кажется?
— Пока не могу ничего сказать, — отозвалась она. — Все, чего я бы сейчас хотела — добраться до машины, а если ее уже нет, угнать первую попавшуюся. Надо валить подальше от центра.
— Куда? — спросил я с сомнением.
— Да куда угодно. Хоть в Зябликово или Капотню. Там дольше всего горел свет. А если и там уже разруха, то, может, и за пределы Москвы.
В ее голосе вновь зазвучала твердость. Мира готова была взвалить на себя всю ответственность за жизнь брата и свою собственную и, похоже, решила взять и меня под свое крыло. Она здорово умела себя контролировать, однако я чувствовал, что внутри Мира глубоко переживает.
