Мы с Лифом отвели ее в кровать в день, когда отец умер. Мы смотрели друг на друга поверх ее дрожащего тела, а потом безмолвно легли по обе стороны от нее. Она обняла меня, а Лиф нас обеих. Подушка пахла папой. Но к утру запах пропал, его заменила соль наших слез.
Я ушла и ждала, пока Сайлас оставит ее, запрет за собой дверь. Я повернулась к нему, а его руки были скрещены, и пальцы быстро стучали.
- Что с ней?
Я глубоко вдохнула.
- После… того, как Спящий принц пришел в Лормеру, она… думаю, она ушла за Лифом. Она пыталась попасть в Лормеру и найти его. Она странно вела себя после того, как он ушел, была тихой и отстраненной, но я связывала это со смертью папы, переездом. Я уговаривала ее поесть, но ей было лучше, чем сейчас. Она сама мылась и одевалась. А потом мы узнали, что Спящий принц захватил замок и… Тогда она прекратила. Все. И однажды я пошла за водой к колодцу, а когда вернулась, ее не было. Я нашла ее в лесу. И тех пор она такая.
- А шрамы на ее руке? Это она сделала сама? Потому ты даешь ей травяной чай?
Я покачала головой.
- Нет. Раны были, когда я ее нашла. Животное, наверное? – я старалась говорить ровно, складно. – Шипы? Кто знает? Она не сказала. Я промыла раны, заражения не было, хотя остались, как ты видел, шрамы.
Долгое молчание, и мое сердце билось слишком быстро и громко.
- И ты не можешь… Разве ей не могут помочь в месте, что для таких?
Я чуть не рассмеялась. Места были. Если были деньги, то любимых можно было отослать в санаторий у моря. Если денег не было, то их ссылали в приют или тюрьму для бездомных.
И она не была безумной. Она была зверем. Для нее там места нет.
- Нет. Такого места нет. Не для нас.
Мы молчали, я впивалась пальцами в платье, он смотрел на дверь. А потом он заговорил:
- Что было в чае, что ты ей дала?
- Ромашка и валериана. Мак. Чтобы она отдохнула, - спешно добавила я. – Не думаю, что она спит. И вряд ли она отвлечется от горя. Чай хотя бы даст ей пару часов отдыха.
- А ты?
Я повернулась к нему.
- Что я?
Он, казалось, смотрел на меня. Пожевав губу, он сказал:
- Ты… как ты?
- Нормально.
Его голос был до боли добрым, когда он заговорил:
- Это не нормально, Эррин. Совсем не нормально. Ты не видишь?
Я вдруг захотела, чтобы он ушел с глаз моих долой. Я не хотела думать о том, что это ненормально, конечно, я это понимала. Я не глупая. После потери отца все стало плохо, и лучше уже не будет.
Я не хотела думать о папе, и я точно не хотела думать о Лифе, о нем в Лормере, в тюрьме или в бою с големами, не хотела думать, что его могут убивать в этот миг. Нет. Он жив. Во мне начинало что-то бурлить, словно крик или гейзер, но я не могла себе позволить… Я боролась с чувством, прогоняла картинки Лифа с пустыми глазами, ранами в груди, голове… Голова… Нет, Эррин. Хватит.
