- У нас нет храмов. Может, он нас не тронет?
- Я слышала, что он требует заплатить ему девушками, чтобы он съел их сердца, - женский голос стал пронзительным от страха.
- Не тебе бояться, тебе уже больше тридцати лет, - сказал ей кто-то.
- Поможет ли это? – кричал другой голос. – Нужно ли ягодам быть свежими? Если во мне есть соки, не привлекут ли они его?
- Мы не можем что-то ему предложить? Он ведь что-то хочет?
Снова стало шумно, люди выкрикивали вопросы, просили ответить, возмущались, и солдаты выступили вперед, держась за рукояти мечей. Но жители не боялись. Их голоса становились все громче, они вставали, я уже не могла это терпеть. Я перелезла через скамью, прошла к стене и выбралась из комнаты.
Я замерла у колонны вне Дома правосудия, сердце билось так быстро, что меня тошнило, кожа пылала жаром, а потом похолодела. Надо мной солнце двигалось к горизонту, во мне пробуждался страх. Скоро стемнеет. Нужно дать маме успокоительное. Нужно найти Сайласа и получить деньги для Анвина.
Нужно, чтобы здесь были отец и брат.
Нет. Я отогнала эту мысль, сердце болело. Не сейчас. У меня есть дела.
Но тело не слушалось, и страх сжал корсетом мои ребра, пока я слепо шла домой, не обращая внимания на взгляды двух проходящих мимо солдат, идущих в лес. Я не могла дышать.
Когда солдаты прошли, я остановилась, прижала ладони к глазам, стараясь успокоиться. Мысли крутились в голове так быстро, что я едва поспевала за ними. Можно ли заставить ее проспать всю дорогу? Куда мы уйдем? Нам некуда идти, не к кому. Я могла притворяться, что она больна, и дальше? Мы были на войне. Сколько еще мы сможем оставаться здесь? Он был меньше, чем в пятидесяти милях. Нам некуда идти. Нужно уходить, но мы не можем. Как Лиф найдет нас? Мы не могли его оставить.
Четыреста душ убили в Хаге, еще триста в Монкхэме. Мы не знали, сколько людей умерло в Лортуне и других деревнях и городах Лормеры. Когда Лиф ушел туда, казалось, что он ушел на другой конец мира, но теперь расстояния не было. Восточный лес был хрупким барьером против армии големов.
Я представляла головы знакомых мне людей на копьях у Западного леса. Анвин. Шумный старик Сэмм. Хмурая Пэгвин с ее мрачными взглядами и шепотом.
Сайлас.
Я зажала руками рот, а потом увидела его, словно мысль призвала его. Он был в тени моей хижины, не был заметен солдатам, был в привычной черной накидке. Сайлас Колби. Как всегда, его лицо скрывал капюшон, что висел так низко, что видно было только его рот. Такой странной была жизнь в Алмвике – моим единственным другом был парень, чье лицо я никогда не видела, и для меня это казалось нормальным.
