Постепенно влияние Китая размывалось эстетикой последующих эр Муромати, Мамояма и Эдо[109], японские садовники выработали свои собственные принципы композиции и разбивки. На планы садов Японии уже больше не влиял древний континент за морем, их определяли окружающие пейзажи самой Японии. Рост дзен-буддизма подвигал к более строгому аскетизму, излишества предыдущих эр сошли на нет по мере того, как монахи находили выражение своей веры в создании все менее суетных и загроможденных садов, сведя свои едва ли не к пустоте.
Я отложила книгу, закрыла глаза. Пустота — она манила меня, эта возможность избавиться ото всего мною виденного, слышанного и пережитого…
В тот вечер, прежде чем лечь спать, я сообщила Магнусу, что не уезжаю с Камеронского нагорья. Он был в восторге, но плотно поджал губы, когда я сказала, что подыскиваю себе бунгало где-нибудь по соседству.
— Тебе нельзя жить одной, — сказал он.
— Это небезопасно, Юн Линь, — добавила со своего кресла в другом конце гостиной Эмили, оторвавшись от романа, который читала.
— Горы кишат К-Тами, — возвысил голос Магнус.
— Посмотри, что они сделали с этими молодыми семайи!
— В К-Л я жила сама по себе, — сказала я.
Узницей я находилась в окружении сотен людей, и теперь мне так хотелось уединения!
— И вообще, — заметила я, — у Фредерика вон свое собственное бунгало.
— Он мужчина, Юн Линь, и солдат, — возразил Магнус. — И живет он внутри плантации. Послушай, я уже говорил тебе: живи у нас сколько хочешь, нам это только в радость.
— Не хочу обременять вас.
Магнус глянул на Эмили, потом вновь обратился ко мне. Грудь у него вздымалась и опускалась от глубоких вдохов и выдохов:
— У нас на плантации есть несколько свободных бунгало. Мои помощники управляющего жили там когда-то. Я поговорю с Харпером, посмотрим, какое бунгало тебе подойдет.
— Мне все равно, главное — оно должно быть поблизости от Югири. И я настаиваю: за проживание вы возьмете плату.
— Взамен, — произнесла Эмили, — ты должна ужинать у нас — по меньшей мере раз в неделю. Не желаю, чтоб ты где-то пряталась.
— Она права, — кивнул Магнус. — И еще одно: я дам рабочего, чтоб каждое утро сопровождал тебя до Югири. Он же будет провожать тебя домой, когда ты вечером закончишь работу.
— Налейте мне бокал вина, и мы выпьем за это.
Предложение Магнуса обеспечить меня охраной порадовало: о хождении в Югири в предрассветных сумерках думалось с беспокойством.
Пока Магнус откупоривал бутылку, я обошла гостиную, любуясь хинными деревьями на литографиях Пьернифа. В самом конце ряда висела гравюра на дереве: лист дерева. Вглядываясь в нее, я различила Дом Маджубы, сокрытый в переплетениях жилочек листа.
