Прибывает Фредерик, вид у него сразу делается несчастным оттого, что приходится сидеть на полу. Он бросает на столик картонную папку и опускает тело в сидячее положение со скрещенными ногами, морщась от усилий поудобнее устроиться на коврике.
— Тебе не кажется странным, что ты вернулась сюда? — спрашивает он.
— Куда ни повернусь, всюду слышу эхо звуков, давным-давно отзвучавших.
— Я тоже их слышу. — Он развязывает тесемки папки, достает и раскладывает на столе стопку бумаг. — Это рисунок для нашей последней линии. А это, вот тут… — указательный палец упирается в лист и по скользящей лаковой поверхности стола пододвигает его ко мне… — это для упаковок.
Эмблема, использованная на иллюстрациях, мне знакома: то, что, по всей видимости, первоначально было прожилками чайного листа, преобразуется в подробный рисунок долин с проступающим из переплетения штрихов изображением Дома Маджубы.
— С гравюры, которую Аритомо подарил Магнусу?
— Хотелось использовать ее, — кивает Фредерик. — Я заплачу, конечно… за использование, я имею в виду.
Аритомо оставил Югири и авторские права на все свои литературные и художественные произведения мне. За редкими исключениями, я никогда не позволяла кому бы то ни было воспроизводить их.
— Используй, — говорю я Фредерику. — Никакой платы мне не нужно.
Тот не скрывает удивления.
— Как Эмили? — спрашиваю я, не давая ему заговорить. — Ей, должно быть… сколько? восемьдесят восемь?
Я пытаюсь сообразить, сколько лет было его тетушке, когда я познакомилась с ней многие-многие годы назад.
— У нее припадок сделается, если она такое услышит. Ей в этом году восемьдесят пять исполнилось. — Фредерик замялся. — С ней неладно. Есть дни, когда ее память посрамила бы слоновью, но есть и такие дни…
Голос его умолкает, сменяясь вздохом.
— Я навещу ее, как только устроюсь.
Мне известно, что Эмили, как и многие старые китаянки, придает большое значение тому, чтобы люди помоложе наносили им визит первыми, выказывая тем самым уважение.
— Да уж, сделай милость. Я уже сообщил ей, что ты вернулась.
Взмахом руки я обвожу сад:
— Твои рабочие хорошо позаботились о Югири.
— Судьям не подобает лгать, — улыбка на лице Фредерика тает спустя всего секунду. — Нам обоим известно, что у моих ребят нет умения содержать его. У меня тоже нет знаний… равно как интереса или времени… чтобы надзирать за тем, делают ли они свою работу как следует. Саду нужна твоя забота.
Он умолкает, потом произносит:
— Между прочим, я решил произвести кое-какие изменения в саду Маджубы.
